Леннона. Когда приближалась письменная или практическая работа, Джон всегда мог попросить помощи у Стюарта — и Синтии. «Я не могу назвать Леннона своим героем, — раздраженно вспоминает Джонни Барн, телесценарист, в те времена один из заядлых ливерпульских битников. — Его единственное достоинство — это то, что его любил Стюарт, к которому я испытывал громадное уважение, а Стюарт знал Леннона так, как никто другой в это время».
Именно благодаря Сатклиффу в Джоне проявилось то, что Пол Маккартни определил как прежде подавляемый «скрытый интеллект». «Джон отрицал любой интеллектуализм, — вспоминала сестра Стюарта Полин. — И особенно когда люди находили в его работах наследие разных литераторов и художников, о которых — по его словам — он понятия не имел».
Таким образом, Леннону удалось стряхнуть с себя часть природной лени; он переключился с литературы на живопись и даже начал немного рисовать. Под влиянием Сатклиффа он утратил интерес к истории искусства — до такой степени, что лекции часто рассматривались как место для отдыха или упражнений в остроумии, мишенью которого становились преподаватели.
Существуют различные мнения относительно того, был ли Сатклифф действительно одаренным — или даже выдающимся — художником или просто обладал скромным талантом, бледнеющим на фоне волшебной сказки с участием Джона, Пола, Джорджа и Ринго. В конце концов он купил себе одну из новомодных электрических бас–гитар и вошел в состав группы Леннона — с 1960 года и до того поворотного момента, которым стала «Love Me Do».
Возможно, Сатклифф был неважным бас–гитаристом, а его ранние живописные работы времен учебы в художественном колледже Ливерпуля поражали своей техникой, но были основаны на чужих идеях, в основном бытового реализма Джона Бретби, Эдварда Мидлдича и других представителей послевоенного поколения «сердитых молодых людей», которые, в свою очередь, многое заимствовали у Ван Гога. Тем не менее в последние месяцы своей жизни Сатклифф создал абстрактные картины, которые не имели очевидных прообразов. Можно спорить до бесконечности, стал бы он вторым Пикассо, изготовителем рождественских открыток, учителем или вновь присоединился бы к Beatles. По словам Астрид Кирхгерр, немецкого модельера, фотографа и невесты Сатклиффа, «Стюарт был гением и мог бы стать величайшим писателем и художником». Но разве она могла высказать другое мнение? Более объективную оценку его работам дал Джон Уилетт, известный художественный критик и организатор ретроспективной выставки произведений Сатклиффа в ливерпульской «Walker Gallery» в 1964 году, который заметил, что «это нечто большее, чем просто подающее надежды».
В вышедшей примерно в то же время газетной статье, озаглавленной «Искусство в Ливерпуле», Уилетт отмечал «зачаточную и еще не осознанную связь между изобразительным искусством, джазом и рок–группами. Нам нужно помнить об этом, когда в мае месяце здесь будут выставлены последние картины Сатклиффа».
Идею тесной связи между рок–н-роллом и курсовой работой в художественном колледже можно проиллюстрировать продуманной музыкальной трансформацией Beatles, за которой прослеживается влияние Сатклиффа. «Под его воздействием, — свидетельствует Полин Сатклифф, — они сознательно стали более «артистичными», причем это выразилось не только во внешнем виде и звучании, но и в общем духе. После смерти Стюарта они достигли выдающихся успехов в смысле развития поп– музыки как вида искусств, сохранив при этом ее привлекательность для масс». Чего нельзя отрицать — это того, что вместе с Астрид Кирхгерр Стюарт предполагал еще больше изменить внешний вид, в том числе замысловатые прически, которые переняли Moptopped Mersey Marvels еще до того, как стали поп–звездами.
Просто поразительно, сколько известных британских групп любого этапа битового бума 60–х годов имели в своем составе музыкантов, которые когда–то жаждали сделать карьеру в области изящных искусств, а музыка для них была лишь развлечением, в котором популярность и заработок не имели значения. В качестве примера можно привести Rolling Stones, The Yardbirds, The Kinks, The Rockin' Berries, The Animals, The Pretty Things, The Bonzo Dog Band, The Move и Pink Floyd. Такие группы, как Roxy Music, The Portsmouth Sinfonia, Deaf School, The Sex Pistols и Fan Dury And The Blockheads, повлияли на развитие рока в следующем десятилетии. Культура слишком быстро забыла, что после прихода эры битломании многие такие непрофессионалы были вовлечены в водоворот событий и обстоятельств, которые невозможно было себе представить до тех пор, пока «разведчики талантов» из звукозаписывающей индустрии не начали прочесывать страну в поисках новых Beatles.
Основой старых Beatles был звук, хотя визуальный образ тоже играл важную роль, будь то одинаковая внешность, которая привлекла к ним всеобщее внимание, или приглашение знаменитого художника–авангардиста Питера Блейка для оформления вышедшего в 1967 году альбома «Sgt. Peppers», в котором среди выдуманных персонажей присутствовало трогательное изображение Стюарта.
К тому времени слава легендарной четверки уже заслонила посмертную известность Стюарта Сатклиффа. В 1964 году на единственной крупной ретроспективе его работ — той самой, в «Walker Gallery» — побывали толпы поклонников Beatles, имевших смутное представление о том, на что они пришли посмотреть. Вероятно, они разделяли точку зрения обозревателя «Liverpool Daily Post», что это «впечатляющее и трогательное зрелище», но для них Стюарт был совсем не художником, а «пятым битлом» — рыжим, а не брюнетом, как остальные, — и «тем, кто уже умер».
Наиболее авторитетные исследователи творчества Beatles указывают, что драка после концерта, состоявшегося в «Lathom Hall» в Сифорте то ли 30 января, то ли 4 февраля, то ли 6 февраля 1961 года, стала основной причиной смерти Стюарта год спустя. Однако в 2001 году увидела свет книга Полин Сатклифф «The Beatles Shadow: Stuart Sutcliffe & His Lonely Hearts Band», субъективный взгляд на фильм–биографию «Backbeat» 1997 года и одноименную книгу. Теперь дама утверждала, что изображенная в фильме небольшая потасовка между Джоном и Стюартом на самом деле была настоящим побоищем, в результате чего Стюарт получил удар по голове, «который в конечном итоге стал причиной его смерти». В предисловии Полин также намекает, что Стюарт и Джон занимались оральным сексом на своей двухъярусной кровати во время первых гастролей Beatles в Германии, но, если этот эпизод действительно имел место, она не может считаться свидетельницей. Источником ее сведений была книга Джулиано «Lennon In America», а сам Джулиано мог лишь строить предположения.
В книге «Backbeat» причиной смерти Стюарта называются наркотики, тогда как в фильме обвиняют в этом каких–то головорезов, которые необычно теплым зимним вечером 1959 года избили его до потери сознания в одном из ливерпульских пабов. Этот инцидент, показанный в начальной сцене фильма, заслуживает подробного описания, причем не столько ради восстановления исторических деталей, сколько для иллюстрации отношений между двумя парнями.
Мы находимся в самой глубине ливерпульских доков.
«Kiss me, honey–honey, kiss me…» Усиленные динамиками звуки песни пронзают ночной воздух рядом с пабом «Tetley's». Этот шумный и переполненный посетителями монстр викторианской эпохи еще сохранил жалкие остатки довоенного великолепия. Сквозь дым сигарет мы видим играющих с листа музыкантов — пианино, саксофон, контрабас и ударные. Это пожилые полупрофессионалы, которые всегда играют так, как будто собрались вместе только сегодня. У микрофона «известная певица» — развязная маленькая женщина, демонстрирующая все доступные ей трюки. Она воображает себя Ширли Бесси в лондонском «Палладиуме». Ее страстный вокал не в состоянии прервать нестройного гомона выпивших посетителей, большую часть которых составляют мужчины среднего возраста, при помощи спиртного пытающиеся — хотя бы на время — забыть тусклую обыденность жизни и отдаться иллюзиям.
«Thrill me, honey–honey, thrill me…»
Двое подростков богемного вида — возможно, то, что они находятся в самом неподходящем для них месте, есть некая «художественная декларация», — еще не достигшие того возраста, когда в распивочных им подадут напитки крепче вишневого крюшона, пополняли свои обычные фантазии в стиле Уолтера Митти сценами из жизни низов. У них был подозрительный вид — кожаные куртки вместо обычных мужских пальто с капюшоном и деревянными пуговицами, джинсы–дудочки и чубы как у стиляг. Один из них похож на юного Джона
