Алтарев настоял, чтобы Надир и Менакер летели с ним. Вслед за хакимом мужчины спустились в большое круглое помещение операторской, превращенное в подобие капитанского мостика. Над панелями управления парили световые экраны. Несколько стражников следили за тем, как последняя группа горожан поднимается по трапу в железное нутро транспорта. Другие наблюдали за пустыней. Крыша над операторской была частично убрана, и Надиру на мгновение почудилось, что они с часовщиком оказались на вершине погребальной башни из тех, что возводили огнепоклонники. Вот сейчас прилетят стервятники, и начнется кровавый пир. Вместо этого им принесли раскладные кресла, сухой паек и кофе. Тучный рыжебородый стражник, отдуваясь, втащил на площадку оставленный стариком чемодан.

Через двадцать минут погрузка завершилась. В глубине бронированной громадины ожило и забилось огромное сердце. Пол операторской завибрировал в такт этим мощным ускоряющимся ударам. Надиру отчего-то показалось, что транспорт слишком тяжел и не сдвинется с места. Он затаил дыхание. Ну, давай же! Давай! Должно быть, беженцы на палубах думали сейчас о том же. Удары переросли в глухой протяжный рев. Мгновение, и вот огромные колеса повернулись, сдвигая машину с места. Исход начался.

Вскоре на площадку поднялся Алтарев. Он так и не снял костюм стражника. Хаким подошел к защитному парапету, оперся обеими руками о металлический поручень.

Где-то в глубине пустыни зарождалась гроза. Красный сумрак будоражили далекие вспышки. Холодный огонь озарял покатые плечи Алтарева. Ветер взлохматил редеющую шевелюру хакима, и Надиру показалось, что сквозь череп свояка прорастает трава.

Надир кивнул Менакеру и направился к Алтареву. Два здоровенных стражника заступили ему дорогу.

– Пропустить! – велел хаким, и телохранители тут же утратили к Надиру интерес. – Извини. После первого нападения я стал менее доступен.

Алтарев оторвался от созерцания пустыни и повернулся к Кулиеву:

– Первого? А что, были еще?

– Всякое было, – туманно ответил хаким. – Ну, что молчишь? Задавай свои вопросы. Обвиняй меня в геноциде. Или что там еще у тебя на уме?

«В самом деле, что мне нужно от этого человека?» В голосе хакима Надир слышал спокойствие мужчины, выбравшего свой путь. Можно было спросить его, к чему все эти чистки, аресты, слежка. Зачем удерживать тех, кто по собственной воле стремился уйти? За этими вполне резонными и в то же время ненужными вопросами зрел еще один, самый главный: почему ты отрекся от нее?

Через три дня после бегства Мечтателей хаким Рахматов умер. В новостях сказали – инфаркт. Девяносто два года, ничего удивительного. Правда, ходили слухи о самоубийстве. Но доказательств не было.

Надир до сих пор не понимал, как Алтареву удалось получить власть. Одно дело – склонить на свою сторону стражников, совсем другое – договориться с чиновниками и старейшинами. Тем более что именно Алтарев, являясь начальником стражи, не сумел предотвратить бойню на площади. В тот момент, когда разъяренная толпа терзала сабов, а муэдзин Ибрагимов убивал горожан в образе красного смерча, Алтарев ловил рыбу на дальнем арыке. Тем не менее хакимом избрали именно Алтарева.

Новый лидер не стал тратить время на торжественные речи, а вместо этого ввел в городе чрезвычайное положение, арестовал всех практикующих сабов и устроил охоту за теми, кто успел бежать. Джиннит был объявлен вне закона. На рекордно короткой пресс-конференции новый хаким назвал всех членов группы Мечтателей опасными преступниками и обещал подвергнуть их справедливому суду. Таким образом, он фактически отрекся от собственной жены и лишил Егора матери.

Надир задумался, как бы поступил его предок, могучий пастух с предгорий Копетдага, если бы его родную сестру решили затравить и уничтожить, словно дикое животное. Наверное, взял бы нож и пошел резать обидчика. С другой стороны, Азиза сама выбрала этот путь. Ослушалась мужа, бросила сына ради своей мечты о лучшем мире. Кому нужна такая жена? Здесь, далеко от родной планеты, от мудрости предков и святынь веры, все выглядело не так. Изначально простые законы и постулаты уже не казались таковыми.

– Для чего ты собрал всех на этом… ковчеге? – наконец спросил Надир.

– Хороший вопрос, – Алтарев сцепил руки за спиной. – Позволь спросить, что ты знаешь о джинните?

– Странные речи в устах того, кто лично запретил любые упоминания об этой субстанции.

– Не юродствуй. – Алтарев кивнул на раскинувшееся внизу красное море. – В нашем нынешнем положении всем этим запретам грош цена. Итак, что тебе известно?

– Только то, что было в научных отчетах. Джиннит – это что-то вроде совершенного наносинтезатора, реагирующего на человеческие мысли. Умелый саб с хорошим воображением может создать из песка все, что угодно.

– Это не так.

– Не так? Но ты же сам видел, как они…

– Создают что-то? Вовсе нет. Они всего лишь делают заказ и получают желаемое. Когда тебе нужно купить рубашку или буханку хлеба, ты идешь к принтеру, выбираешь нужный товар из списка, расплачиваешься, и машина формирует запрошенный продукт по заранее прописанной схеме. Тебе не нужно держать в голове все составляющие буханки хлеба на молекулярном уровне. За тебя это уже сделали разработчики программы. Раз и навсегда.

– Ты хочешь сказать, что джиннит уже имеет все необходимые данные? Но откуда эта информация здесь? Земля далеко.

– Я думаю, джиннит формирует свои конструкты исходя из неких базовых ориентиров, а потом достраивает заготовку в соответствии с воображением заказчика.

– И какие же это ориентиры? – Надир не ожидал от Алтарева подобных рассуждений, присущих скорее ученому, нежели политику.

– Данные о гравитации, электромагнитных полях, молекулярном составе элементов, метаболизме живых организмов – что угодно. Арестованные сабы на допросах подтверждали, что предметы, призванные ими с помощью песка, в деталях не соответствовали исходному образу, – хаким пристально посмотрел на собеседника. – У тебя в кармане лежит зажигалка. Скажи, она в точности такая, какой ты ее себе представлял?

– Н-нет, – Надир был ошарашен осведомленностью Алтарева. Выходит, Федор все это время держал его на поводке и мог потянуть в любой момент. Сразу появилась гаденькая мысль: «Кто-то донес». Перед мысленным взором помимо воли замелькали лица знакомых.

– Только не нужно делать из меня чудовище, – поморщился Алтарев, заметив выражение лица собеседника. – Я борюсь с корнем зла, а вовсе не с его мелкими проявлениями.

– По-твоему, джиннит – зло? – Надир решил, что более шатким его положение все равно стать не может.

– Сам по себе – нет. Проблема в нас. Сабы похожи на подростков, сующих руку в омут. Что там, внизу? Волшебный меч, сундук с пиратским кладом или погибель для всего мира?

– Шкатулка Пандоры, – Надир почувствовал, что начинает проникаться идеями Алтарева. – Из-за этого ты велел казнить безумцев?

– У меня не было другого выбора. Галлюцинации сумасшедших – очень яркие. Трудно представить, какие чудовищные формы мог бы принять джиннит под воздействием воспаленного сознания этих несчастных.

«Он же параноик. Параноик, избивающий шизофреников. А я стою и спокойно разговариваю с ним». – Надир повернулся спиной к парапету. Оставленный город почти скрылся из виду. В красном сумраке едва угадывались очертания зданий.

– Я бы хотел повидать племянника. Где Егор?

– Он сейчас спит, – тонкие губы Алтарева тронула едва заметная улыбка, – намаялся за день. Ты увидишься с ним позже.