это другое, совсем не походившее на страх или растерянность.

Краткая передышка закончилась. Вот он опять перед строем, и теперь опять нужно принимать решение. Тянуть никак нельзя. Повстанцы с грузом уже вытянулись за пределы фермы и ведя лошадей в поводу бегут в сторону известного им места. Георг молча осматривает своих людей и пару раз бросает взгляд в сторону удаляющегося каравана. Да что это творится-то!? Ну чего замер!? Действовать! Нужно действовать! А-а-а, к дьяволу!

– Парни, мы выполнили условия договора и доставили груз по назначению. Никто не сможет сказать, что мы нарушили договор. Никто кроме нас самих. Им не уйти от загросцев и оружие не дойдет по назначению. Если мы сумеем задержать Убийцу Граника хотя бы на пару часов, то этого хватит, чтобы он не сумел нагнать караван. Сегодня я никому не буду приказывать, каждый примет решение для себя сам. Тот кто остается со мной, на месте, остальные отъехать вправо.

– Это что же командир, получается мы зря что ли корячились в этом клятом лесу!?

– Заткнись Брук,– вперив злой взгляд в подчиненного, рыкнул десятник.

– Так командир же…

– Сказал, что тот кто с ним, остается на месте,– сквозь зубы процедил десятник.

В ответ на эти слова, наемник обиженно напыжился, выглядя при этом настолько потешно, что вызвал улыбки у окружающих. Потом он поерзал в седле, словно устраиваясь поудобнее и привстав в стременах, резко опустился, как бы припечатав себя к месту, и с наигранным возмущением отвернулся. Мало кто смел вот так вот дерзить старому ветерану, но у этого парня энергия буквально перехлестывала через край, так что несмотря на огребаемые наряды и зуботычины, он и не думал сдаваться, всякий раз выпячиваясь из общей массы.

Все бойцы остались в строю. Что же, то что люди верили в него и готовы за ним и в огонь и в воду, не могло не радовать, и Георга сейчас переполняла радость от осознания этого. Ведь парни готовы были драться не за золото, плату они уже отработали, сотня шла за своим командиром. Проклятье! Он вывернется на изнанку, но постарается сделать так, чтобы никто из них не погиб, и плевать на все россказни о непобедимости загросского командира. А потом, победа она бывает разной – им нет нужды уничтожать или обращать противника в бегство, нужно только выиграть время.

– Дэн, отправь к кармельцам посыльного, пусть пришлют нам проводника. У них будут три часа, чтобы убраться.

– Слушаюсь.

– Брук.

– Я, командир.

– За непотребное поведение в строю, десять миль пробежки.

– Да, командир.

– Десятник, проследишь по возвращении.

– Да, командир.

Брук как всегда не смог удержаться и закатив глаза наигранно тяжко вздохнул, как человек предчувствующий расправу и страшащийся этого, чем снова вызвал улыбки окружающих. Вообще-то наказание не из приятных, пробежка в десять миль, при полном воинском облачении, это совсем даже не весело, но таков уж был этот парень.

Приподнятое настроение бойцов перед схваткой, это хорошо, но пришла пора начинать действовать. Общий план действий сам собой возник в голове, оставалось его осуществить. Наемники быстро спешились и начали занимать позиции согласно получаемых распоряжений. Люди спешно разбежались по помещениям, располагаясь у окон, наскоро прорубая бойницы в стенах построек, которые не отличались монолитностью, в отличии от дома. Взбирались на крыши и проделывали отверстия в камышовой крыше. Прятались за любым мало-мальски пригодным прикрытием, чтобы не быть обнаруженными раньше времени.

Весь расчет был на внезапность. Если им удастся разобраться с отрядом всадников, то с предстоящей задачей они справятся без всякого сомнения. Отряд способный сочетать действия конницы и пехоты, вполне способен продолжать преследование не снижая темпа. Если наемники вздумают ввязаться в бой с подобным подразделением, то их ждет неминуемый разгром. Конница свяжет их боем, подоспевшая пехота закончит начатое. Но если Граника лишить кавалерии, то ему попросту нечего будет противопоставить нападающим.

Загросцу останется либо теряя людей, продолжать преследование, а так он может потерять и всех. Либо продолжать движение в боевом построении будучи, готовым как атаке всадников, так и к обстрелу с большой дистанции, недоступной их дротикам. Одним словом патовая ситуация. Наемники смогут выиграть бой, если будут иметь достаточно большой запас болтов, но его у них не было. Граник сумеет их разбить, если сумеет навязать рукопашный бой, чего ему никто не собирался позволять.

Вскоре, после того как утро полностью вступило в свои права, и на небосклоне засверкало солнце, появился десяток, осуществлявший наблюдение за противником. Не позволив им спешиться, Георг тут же переквалифицировал их в коноводов и они так же быстро как появились, умчались прочь, уводя лошадей. Им предстояло удалиться в расположенную в полумиле отсюда балку, где и ждать сигнала к возвращению.

Загросцы появились, едва только коноводы успели скрыться из поля зрения. Как и предполагал Георг, в планы командира отряда, вовсе не входило действовать в большом отрыве от основных сил. Скорее всего они уже обладали сведениями о том, что груз сопровождает сотня всадников, как и то, что бойцы в ней весьма неплохо подготовлены. Никому не захочется сходиться в открытом поле с заведомо более сильным противником. Другое дело когда это происходит вблизи пехоты, готовой прийти на помощь.

Не проверить одиноко стоящую, большую ферму они не могли. С другой стороны, можно было с относительным комфортом подождать прибытия основных сил, обиходить лошадей, да и просто перевести дух. По всему выходило, что они были на марше всю ночь, и даже если люди полны решимости, то лошадям необходим хотя бы кратковременный отдых и уход.

Надежды Георга на то, что командир загросцев окажется слишком нетерпеливым и ворвется на ферму с ходу, не оправдались. Конечно, подобного можно было ожидать только от самоуверенного болвана, но наемник надеялся, что те будут считать себя в безопасности на своей территории. К тому же, ворота фермы, распахнуты, на лужайке мирно пасется скотина. Обычная ферма, а то что не видно людей, так и что с того. Но командир загросцев как видно не собирался расслабляться и вел себя так как и положено в боевом походе.

Всадники остановились примерно в семидесяти шагах от ворот. Четверо начали объезжать ее с севера, четверо направились с юга, еще одна четверка двинулась прямиком к воротам. Нечего было и мечтать, чтобы тихо расправиться с ними, они в любом случае сумеют поднять тревогу. Даже если им это удастся, немалая часть двора просматривалась с позиции занятой загросцами и они просто увидят, как убивают их товарищей.

Весь план трещал по швам. Необходимо перестраиваться прямо на ходу. Но как прикажете это делать, когда времени не остается вовсе. Единственно кому он может отдать распоряжение, это десятку занявшему позиции на крыше жилого дома и тому что внутри него. Чтобы внести коррективы остальным нужно кричать, а тогда и загросцы услышат его голос. Может они и не разберут, что именно он кричит, но уж точно уверятся в том, что место не такое безопасное как кажется на первый взгляд.

– Внимание. Цель, всадники за воротами,– ровным голосом, словно ничего не случилось, приказал Георг, потом прошел к проему ведущему в дом.– Как только свалят тех что во дворе, выбегаете к воротам и бьете по всадникам на луге.

Это все, что он мог сделать. Оставалось надеяться, что остальные поймут все верно и перенацелятся сами. Для въехавших в ворота с лихвой хватит и тех, которые укрылись во дворе. Конечно, для стрелков на крыше хозяйского дома расстояние несколько велико, все же более сотни шагов, пробивная сила болтов будет слабее, а на всадниках пластинчатые доспехи, но иного выхода не было.

Вот всадники на территории двора. Останавливаются и осматриваются по сторонам. Позы напряжены. Наемники в доме ждут когда их свалят, остальные пребывают в недоумении, так как кроме этих четверых во двор никто не въезжает. Укрывшимся во дворе не видно, что происходит за оградой. Она хлипкая, предназначена скорее для защиты от зверья, чем от людей, но обзора лишает исправно. Засевшие