общее по отношению к ним понятие. Так, если материя не есть сознание, а сознание не есть материя, то эти понятия не совпадают по объему. И потому они не могут быть предельно широкими. Можно ввести понятие, допустим — X, которое будет их обобщать, например, по такой схеме: будем называть X как материю, так и сознание. Возьми проблему случайности и необходимости. Случайность есть форма проявления необходимости — это, что ли, разумно и ново? Это бред сивой кобылы. Случайным называется такое событие, наступление которого не является необходимым и ненаступление тоже, то есть событие, которое не является необходимым и отрицание которого не является необходимым. А форма проявления события и есть само это событие, есть его наступление. И случайное событие по определению не может быть необходимым или «формой проявления необходимости». Свобода есть познанная необходимость, говорит марксизм, украв эту формулу у Гегеля. Но по самому определению понятий свободными называются такие поступки (действия) людей (вообще активных существ), которые не являются необходимыми и осуществление которых зависит исключительно от доброй воли людей. Если поступок необходим, то познавай его или не познавай, он не будет свободным согласно словоупотреблению. И так за что ни возьмешься. Что остается в марксизме разумного после отбрасывания таких премудростей? Одно: идея организации огромной банды (партии) для захвата власти и совместного ограбления всего общества, да еще в ряде поколений. Больше ничего в нем нет. Да и это не ново, и это украдено. Мой Сосед рассказал такую хохму. У нас, сказал он, все равны. Но все-таки Генсек всех равнее. Вот тебе блестящий пример Их премудрой диалектики. Но все равно, говорит Он, альтернативы марксизму нет. Нет, говорю я. Но знаешь, почему? Потому, что для альтернативы нужно выдумывать еще одно такое или более грандиозное дерьмо. А человечество от одного еще очухаться не может. Избави Боже от этой альтернативы! Но если марксизм превратился в идиотизм, зачем ты в нем крутишься, спрашивает Он. А я не в нем кручусь, говорю я, а в той области, которую он оккупировал. Я же логик. Но логика не есть часть марксизма, говорит Он. Польша, Чехословакия, Германия, Венгрия тоже не есть часть Советского Союза, говорю я.

Чтоб не задумали мы

не туда свернуть И не болтали то,

чего не велено, Тень Сталина пусть вам

осветит путь, Начертанный еще

рукою Ленина.

В мастерской по ремонту обуви во всю стену лозунг: «Выше знамя социалистического соревнования за выполнение и перевыполнение...» Приемщица, брезгливо оглядев мои ботинки, сказала, что их нет смысла ремонтировать. Я сунул ботинки в мусорную урну и позвонил родителям. Если вы хотите сделать любимому сыну подарок ко дню рождения (кстати, он был вчера!), сказал я, то он предпочел бы ботинки. И он будет тронут до слез, если вы захватите ему еще пакетик кофе. Бай-бай!

Цены растут. Денег хронически не хватает. Переходи на домашнее питание, говорит Он. Завтрак и ужин — не проблема: чай, хлеб с маслом и сыром. Обед можно варить сразу на три-четыре дня. Обедай после работы, а на работе — чаек с печенинкой; конечно, хлопотно и невкусно. Зато не потолстеешь. И желудок перестанет болеть. В столовых и кафе сам знаешь как готовят. Как ты можешь заходить туда и есть это дерьмо? Вино, говорю я. Вино опять подорожало, говорит Он, так что не разгуляешься теперь.

И я начал налаживать домашнее питание. И начал мотаться по магазинам. Я и раньше знал, что это такое. Но одно дело — знать, и другое — самому крутиться в этой народной трясине. Две недели я сражался с табунами злобных пенсионеров, спешащих трудящихся и наглых продавцов. И не выдержал. И понял окончательно, бесповоротно, что надо любой ценой выбиваться вверх. Другого выхода нет.

А я бы на твоем месте, говорил Качурин, вступил в общество «Знание». Во-первых, это будет считаться общественной работой. Во-вторых, за лекции очень прилично платят. В-третьих, покатаешься по стране за счет общества и с сохранением зарплаты. В-четвертых, премии. Конечно, серьезные премии забирают себе сами киты. Тваржинскую, например, наградили туристической путевкой в США. Но кое-что и нам перепадает. Рекомендации я тебе организую. Тематику возьми подальше от политики и идеологии. Ты же логик, так что бери кибернетику, современное естествознание, космические полеты. Для начала получишь готовые разработки для лекций. За неделю поднатаскаешься. Я тебе дам список литературы. Просмотришь — любого академика по этой части за пояс заткнешь. У меня был комичный случай, когда я начинал свою деятельность по этой линии. Я ездил сначала по колхозам и деревням с лекцией о космических полетах. А по дороге меня перехватили военные, привезли в воинскую часть и попросили прочитать эту лекцию для командного состава части. Судя по тому, что зал битком набился офицерами, часть была серьезная. Воображение у меня разыгралось, и меня понесло. Успех был фантастический. Часа четыре они меня не отпускали. И что самое удивительное, я им, оказывается, с легкостью выдал такие сведения о новейшем ракетном оружии, которые у них считались сверхсекретными.

Предложение Качурина меня изрядно заинтриговало. Я решил непременно реализовать его. Тем более, правление общества у меня под боком. Но дни шли за днями, и я об этом деле как-то позабыл. А Качурин почему-то мне не напоминал об этом. Недавно я узнал от Учителя, что попасть в это общество не так-то просто. Его, например, не приняли. И этот соблазнительный источник заработка и развлечений остался для него недостижимым. Вступай в партию, сказал он, защищай диссертацию, сделай пару параграфов в книжку Петина, и тогда тебя возьмут с радостью. Тогда ты для Них будешь свой. А пока... К тому же борода. Кстати, на кой сдалась тебе эта дурацкая борода?!

О судьба! Молю тебя, будь ко мне милее!

Для чего ты мне дала опыт Галилея?!

Для чего мне Канта ум, Свифтова сатира?!

Для чего размах Данта, глубина Шекспира?!

Забери обратно! Дай лучше мне нахальства,

Чтоб вертеться на виду высшего начальства.

Еще лучше, если ты вдаришь прямо в точку,

То есть выдашь в жены мне высшей сферы дочку.

А за это я тебе, силы не жалея,

Если надо, помогу срезать Галилея;

Научу, как засорить чистый разум Канта;