Корабль забился, затрясся, экраны и индикаторы поплыли у Майка перед глазами. Акселерометр весело щебетал ему в ухо:

– Восемь g... запятая один... запятая два... запятая четыре... запятая семь...

Чем легче становился корабль, тем быстрее происходил набор скорости, и счетчик не успевал показывать расход топлива.

– Внимание. Внимание. ПЕРЕГРЕВ ДВИГАТЕЛЯ.

Майк проигнорировал предупреждение, рука его до боли стискивала рычаг управления. Корабль трясло, шатало и кренило.

– Двенадцать g...

Впереди уже был виден финиш, отмеченный широкой желтой полосой. Майк с усилием перевел рычаг вперед, прибавляя скорость за счет реактивных двигателей, пока система контроля за топливом автоматически не отключила нижний реактивник. Он не стал запускать его заново, не желая быть дисквалифицированным за нарушение техники безопасности.

ОТКЛЮЧЕНИЕ ОСНОВНОГО ДВИГАТЕЛЯ.

– Ручное управление, – не раздумывая закричал Майк. Бессмысленно – он не знал кода переключения. Это уже не имело значения – вышло все ядерное топливо. На протяжении всего полета в кабине был слышен треск и гнусавое пение остывающих труб.

Он прошел сквозь желтое финишное кольцо, и запрограммированный отрезок паутины автоматически замедлил ход корабля. Майк перевел дыхание и снял наконец затекшую ногу с педали газа основного двигателя. Выключились топливные насосы, охладительные насосы гудели на максимальной мощности, включился режим торможения, кондиционеры в кабине работали на пределе. Майк посмотрел на датчики своего защитного комбинезона. Все шло прекрасно.

– Курс на красный маяк, – скомандовали из Центра Управления Гонками.

Майк окинул взглядом экран, заметил вспыхивающие огоньки, обозначавшие выход из трека. Переведя рычаг управления, он направил корабль на них. Если повезет, ему хватит резерва топлива в реактивных двигателях, чтобы выбраться с трека самому. (Слава богу, что произошло автоматическое отключение основных.) Светящийся туннель подпространственной паутины выведет его к Питфолу.

– Э... – он последовательно оглядел все камеры внешнего обзора в поисках черного корабля Дувра Белла.

– Центр, это «Девяносто Девятый».

– Слушаю, «Девяносто Девятый».

– Э... как мое положение?

Мимо, кувыркаясь, проплыла какая-то блестящая штуковина с заостренными краями, – похоже, часть от обшивки реактора.

– Вы выиграли, «Девяносто Девятый». «Дикий Уик-энд» сошел с дистанции из-за взрыва двигателя.

– Сошел с дистанции? Почему вы... – Майк замер, увидев, что на панели, отражающей информацию о статусе гонки, горит белый индикатор «Выключено».

– Повторите, «Девяносто Девятый».

– Не важно. Кто-нибудь ранен?

– Ответ отрицательный.

– Спасибо.

– Выходите с трека, «Девяносто Девятый».

– Вас понял, Центр.

Майк покрутил ручку индикатора – белый огонек мигнул. Ну, конечно же, разболтался контакт, и из-за ускорения его так и зажало в выключенном положении. Вся работа впустую. Он захохотал.

– Дувр Белл убьет меня!

В «Коухогсе», в его части с малой гравитацией, Майк плюхнулся в кресло.

– Я не могу дольше задерживаться. Мне нужно выгулять кучу ОВП по гоночной системе.

– Звучит забавно, – сказал Спидбол.

– Я искал Джесса.

– Он только что ушел. Думаю, пошел в свой пит поработать над кораблем.

– Именно это мне и нужно было узнать. Корабль будет готов к следующей квалификационной гонке?

– Он старается.

– Знаю, – Майку стало любопытно, дает ли ему какие-нибудь преимущества чувство вины Джесса. Спидбол сообщил:

– Твой дружок Дувр Белл заглядывал, искал тебя.

– Эй, я не взрывал его идиотский двигатель.

– Чтобы убедить некоторых людей, требуется уйма времени.

– Несомненно.

– Я не шучу, Майк. Он выглядел как самый настоящий сумасшедший.

Думаю, тебе лучше некоторое время обходить его стороной.

– Как долго?

– Шесть-семь сотен лет в самый раз будет.

– Он что, настолько сумасшедший? Спидбол как-то угрожающе пожал своими стальными плечами.

– Кстати, я видел тебя по домовизору.

– Я наверняка казался лысым.

– Да, но мне нравится лысина.

– Еще бы.

Блестящая голова Спидбола сияла отраженным светом.

– Ты хорошо рассмотрел монету у нее в руках? – спросил он.

– Не очень. Видишь ли, она была немного оплавленной, но, по-моему, эта монета из тех, что мафия давала Джессу, чтобы вывести из строя мой... э, корабль Лека. Ты в самом деле думаешь, что она выкатилась с трека?

– Хорошо бы разузнать это. Все мои монеты исчезли где-то в течение недели до того, как я умер – после последнего обновления копии мозга, – так что я не знаю, что с ними стряслось.

– Не могла же она там просто материализоваться.

– Я подумал о Клипсисе, – сказал Спидбол.

– Клипсисе?

– Он сейчас проходит через цикл нагревания, что случается приблизительно раз в двадцать лет. Вспомни, мой корабль заглох двадцать лет назад – как раз во время цикла нагревания.

– Какое это может иметь отношение к этому делу?

– Во время цикла нагревания на треке происходят странные вещи. Я проверял записи:

появляются отклонения в скорости и в поперечном сечении трека. Просто какой-то заскок. И еще мне довелось узнать, что во время этих циклов чистильщики собирают больше мусора.

– Я ни о чем таком не слышал, хотя много месяцев проработал в техобслуживании.

– Ты слышишь об этом сейчас.

– И как это происходит? – спросил Майк. – Каков механизм?

Спидбол откинулся в кресле.

– Представь себе, что в подпространстве существует некая замкнутая область – этакий карман, набитый мусором, старыми обломками.

– Миниатюрная версия Питфола. Спидбол кивнул.