боевой ипостаси, которую принимают лишь чистокровные мужчины расы. Сизо-серая покрытая шипами кожа, под которой перекатываются бугры мышц. Звериные глаза, крылья как у демона, заканчивающийся жалом кинжально острый хвост. Да, боевую форму хэмелла ни с чем не спутаешь…

Многоликий до упора натянул цепь, крепящуюся к ошейнику. Напряженный, ожидающий, готовый к прыжку…

– Почему я должна помогать тебе? – хрипло прошептала я. Кажется, захват демона повредил голосовые связки. – Я не просила о помощи. Ты оказал ее добровольно.

– Хэмеллы помогают своим, даже если они полукровки.

На мне написано, что я из меняющихся?! Если это так, то нужно эту надпись найти и стереть!

– Извини, но я не принадлежу к твоему народу, – в моем голосе было столько искренности, что любой другой в нее бы поверил. – Я – человек.

– В какой-то мере так и есть, – спокойно согласился монстр. – Но ты хэмелл, я вижу тебя сквозь все предыдущие смены облика.

Мое сердце забилось быстрее. Он видит мое настоящее лицо?! Мое первое лицо? То, которое я успела забыть?..

– Значит, полукровка, ты не собираешься отдавать долг жизни? – прошипел хэмелл.

– Разве ты использовал Силу, чтобы убить демона? Поправь, если я ошибаюсь, но ты всего-навсего поиграл мышцами и своим чудным хвостиком, – усмехнувшись, я сделала несколько шагов назад – попасть под раздачу разъяренного монстра отнюдь не хотелось.

– Какой глупец учил тебя, младшая? Долг жизни и смерти отдают независимо от способа его воплощения.

«Помоги ему, если сможешь, – шепнул Грэм, – он спас нас обоих».

«О боги, Грэм! Я боюсь его, закованного в хианит, до дрожи в коленках. Я умру со страха, если он окажется на свободе!»

«Он – меняющийся, представитель твоего народа».

«Вот поэтому-то я его и боюсь. Хэмеллы – страшные кровожадные существа. И я не чувствую к нему никаких родственных чувств!»

Волна осуждения, идущая от Грэма, в прямом смысле сбивала с ног – я даже пошатнулась. Вот поганец! Нашел способ влиять на меня! Ладно, я припомню ему…

«Я постараюсь… только ради тебя».

Чтобы спасти меняющегося, нужно сделать две вещи: сломать защитные заклинания на клетке и разбить цепи. Но прежде всего – преодолеть проклятый щит, что может оказаться самым сложным. Определенно, и хэмелл, и Грэм спутали меня с радужным магом, которому заклинания любых стихий и лучей нипочем.

– Хорошо, я попытаюсь тебе помочь. Но обещай, что не проклянешь, если ничего не получиться.

– Даю слово, что не буду требовать невозможного, – проворчал хэмелл и отступил вглубь клетки. Похоже, он понял, как нервировал его вид.

Закрыв глаза, я призвала Силу, вернее то, что от нее осталось. Внутренний взор позволял видеть двойное плетение щита. Красная сетка, тонкое витье – почти работа мастера щитов. Ненавижу работу огневиков! Слишком уж их заклинания болезненны для магов других стихий. М-да, игнисы – настоящие садисты в магии…

Внутренне прикоснувшись к красной нити, слегка потянула, распуская первую петлю. Огненная вязь покрылась рябью – я в панике содрогнулась, но продолжила распускать щит. Осторожно скручивая нити заклинания в клубочек, проделала небольшую брешь и попыталась ее закрепить.

Переплетение огненных нитей ярко засветилось, ослепляя и обжигая. Я сказала, что это работа почти мастера? Я ошибалась! Маг, сделавший ее, находится на уровне фиолетового луча, и не мне тягаться с ним.

Открепившись от щита, я открыла глаза и уселась на землю. Меня трясло и подташнивало. Напрасная трата Силы и времени! Мне не по зубам этот проклятущий щит!

– Прости, не мне тягаться с тем, кто поставил щит.

Подавив вздох, меняющийся проявил благородство:

– Я и не виню, полукровка. Есть еще один способ… Эй, младшая, что с тобой?!

В который раз за последние сутки я готовилась вырубиться. Я уже ничего не слышала и не видела… когда надо мной мелькнуло тревожное лицо Юлиана.

– Эва! Не смей терять сознание!

Парочка бесцеремонных ударов по щекам привела в чувство.

– Ай! Больно же!

Юлиан прекратил экзекуцию и радостно завопил:

– Ну ты даешь, подруга! Я думал, ты сожгла себе всю ауру. Кто ж так надрывается, да еще ради хэмелла?!

Меняющийся в клетке оскорблено зашипел и ударил хвостом по прутьям. Молодой маг засмеялся и ребячливо показал ему язык.

– Да, скрывать не буду: я – расист. Не знаю причин, по которым тебя заперли, но в клетке тебе самое место. Или сидите в Вискуре, или отправляетесь в лаборатории магов! Пойдем, Эва.

Юлиан помог подняться и, поддерживая, повел от клетки. Мне было так стыдно, что я не осмелилась бросить на меняющегося прощальный взгляд. А вот хэмелл попрощаться не забыл…

– Слышь, расист! Спроси свою подружку, насколько человечна ее природа?

Сжавшись в ожидании неприятных вопросов, я попыталась отстраниться от мага. Юлиан мне этого не позволил и продолжал уводить дальше от стоянки каравана.

И только когда повозки остались далеко позади, он остановился и спокойно произнес:

– Возможно, я нетерпим к расе хэмеллов, и на это у меня есть свои причины. Но я не могу винить за смешанную кровь тех, кто родился после войны с меняющимися.

О боги Семиграда! А ведь я никогда не думала, что могла быть последствием насилия. Когда я появилась на свет, мирный договор с хэмеллами уже подписали. Но вот мое зачатие припадало как раз на пик противостояния… Получается, мне нужно благодарить мать, кланяться ей в ноги, что она, обесчещенная вражеским воином, выносила позорный плод, хотя могла его вытравить? Да еще и оставила у храма Судьбы, а ведь могла утопить в сточной канаве?!

– Ты давно понял, что я не совсем человек? – мрачно поинтересовалась у парня. – Чем я себя выдала?

– Ничем. Не забывала, что я следопыт? – голос Юлиана безмятежен – жаль, что я не могла видеть выражение его лица. – Давай поспешим, пока есть возможность убраться без лишних разговоров.

– Что ты имеешь в виду?

– Я видел карательный отряд магов, который тушил пожар. Если в трактире продержались до появления подмоги, нас вспомнят и будут разыскивать. Лично мне отвечать на их вопросы не хочется.

– Ох, Юлиан, мне так стыдно! Мы их бросили! – я до крови закусила губу. – Не пойму, почему послушалась тебя и удрала, даже не попытавшись предупредить о демонах!

– Если тебе легче, вини одного меня, – насмешливо произнес маг. – Я предпочитаю быть живым и бесчестным, нежели благородным и мертвым. Впрочем, мне нисколечко не стыдно.

– Но ведь ты мог предупредить их!

– И что бы это дало? Я – слабый маг, ты – слабый маг, останься мы там со всеми, погибли бы в числе первых. Так что заткнись, Эва, или давай прощаться, – Юлиан выжидающе остановился и перестал меня поддерживать.

«Ты не воин, девочка, – согласился со следопытом Грэм, – как ни больно мне это признавать, но парень прав. Здоровый эгоизм человека, жаждущего выжить любой ценой. Он говорил, что направляется в сторону Элевтии? Ты собираешься туда же, так почему бы не поехать вместе с ним?»

«Ага, и всю дорогу быть начеку. Ведь такой спутник предаст, не поморщившись».

«Издержки пути, сапфироглазая, издержки пути. А ты думала, в сады богов попала?»

Не проронив ни слова, я вцепилась в рукав кожаной куртки мага. Он понимающе промолчал и возобновил наш путь. Грэм одобрил мое решение, но почему на душе так гадко?! И еще брошенный хэмелл