Микульский стоял рядом с грузовиком, делая вид, что сосредоточенно сверяет наличие ящиков со списком в его руке. Я присоединился к погрузочной суматохе. Постепенно прибыли остальные семь участников группы.

По легенде мы были сотрудниками научной лаборатории по изучению геологического строения коры планеты и исправно играли эту роль. Наше прикрытие позволяло нам перемещаться, как в одиночку, так и в составе всей группы, не вызывая лишних вопросов. Использование самолёта прекрасно укладывалось в эту версию.

Ко мне подошёл Туча.

— Фагот улетел с Куртом, — доложил он.

— Каким Куртом? — Поинтересовался я.

— Так его называл во время контакта Розенталь.

— Збигнев Паноцкий, он же Курт, — задумчиво протянул я. — Давно улетели?

— Пятнадцать минут назад.

Погрузка была закончена. Группа разместилась в комфортабельных креслах самолёта. Литмановский вывел самолёт на взлётную полосу. Это был наш первый перелёт на Гае. Я не знал чего ожидать от самолёта и посмотрел на Пана Директора. Он сидел в своём кресле, слегка прикрыв глаза, совершенно не волнуясь.

Самолёт плавно приподнялся в воздухе и беззвучно без разбега взмыл вверх. Через час самолёт так же плавно приземлился в Гданьском аэропорту.

Здесь оказал свою неоценимую помощь Литмановский. Казалось, что он был знаком с каждым. После того, как он исчез на десяток минут, на площадке, где стоял наш самолёт, показались три машины. Один довольно вместительный грузовик и два легковых авто.

Пилот рассчитался с водителями, те повернулись и ушли.

Мы перегрузили наши ящики из самолёта в грузовик. Литмановский остался возле самолёта, получив приказ, быть готовым к вылету в любое время.

Смеркалось. Микульский сел рядом с Тучей в грузовик. Остальные разместились в двух машинах. Бекас прыгнул за руль, я сел рядом с ним. Затем наша небольшая кавалькада двинулась в сторону порта, следуя за грузовиком.

Я связался с Фаготом. Он доложил, что Курт пока в порту не появлялся, только снял номер в гостинице 'Закат'. Я подумал, что название гостиницы было многообещающим, особенно для господина Паноцкого. Именно так и будет. Я усмехнулся этой иронии судьбы. Деятельность Паноцкого действительно близилась к закату.

Фрукт и Сапёр высадились по дороге и отправились в порт наблюдать за 'Эдной'.

По совету Литмановского, наша группа разместилась недалеко от порта в одном заброшенном доме, стоявшем на пустыре на берегу моря, где впадает Малая Висла. Дом находился в пяти километрах от северного порта, где и находился крейсер и два корвета. Там же находилось судно наших немецких коллег.

Окна в доме зияли своими пустыми глазницами. Дом окружали высокие деревья и густой кустарник. Года три назад, как рассказал Лешек, дом после смерти жившего здесь старого моряка-вдовца достался в наследство его сыну. Сын совершенно не занимался домом. Постепенно, оставшаяся без присмотра постройка, пала жертвой людей, которые растащили, что только было можно. Теперь дом был никому не интересен. Именно это нам и было нужно.

Было уже темно. Мы припарковали машины со стороны моря, прикрывшись зданием от любопытных глаз. Затем выгрузили ящики и стали разбирать их содержимое, готовясь к предстоящей акции.

Начали поступать первые разведданные от группы, работавшей в порту. 'Эдна' только сегодня утром прибыла в Гданьск, разгрузила свой груз и стояла пришвартованная у причала для торговых судов. Наутро судно должно было покинуть порт. Команда состояла из девяти человек. Четверо членов команды 'Эдны' сейчас были где-то то ли в городе, то ли в порту, что вероятнее. Проводили рекогносцировку. Остальные были на борту судна.

Группа уйдёт на задание после того, как произойдёт встреча с Паноцким. Не факт. Вполне могут начать и независимо от встречи. Я принял решение действовать.

Операцию начнём сразу после того, как вернётся на борт вся команда. Брать их будем, сразу перед тем, как диверсанты будут готовы выйти на задание. Паноцкого надо будет взять на подходе к судну. Я подозвал Микульского и попросил его применить свои способности с целью получить план судна и определить место нахождения четырёх членов команды.

Оказалось, что он уже поработал над планом. Микульский протянул мне большой лист бумаги, на котором была голографическая схема устройства судна.

Мы собрались вокруг схемы и стали изучать её. Постепенно вырисовывался план операции. Двое в порту займутся Паноцким, остальные будут работать по команде 'Эдны'.

Сначала уберём вахтенного матроса и сработаем по тем, кто будет находиться в рубке. Затем идём вниз и применяя усыпляющие капсулы, вяжем остальных. Таков был общий план. Просто, но со вкусом. Чем проще план, тем больше вероятность, что он сработает. Теперь предстояло разбить всё на этапы и заняться деталями.

Каждый стал облачаться в свой боевой костюм и подгонять снаряжение. Микульский сообщил, что четверо отсутствовавших членов команды возвращаются на судно. Через семь минут поступил доклад от Фрукта о том, что вся команда теперь в сборе. Я дал им задание, чтобы они продолжали наблюдение за судном и ждали Паноцкого. Как только он появиться, немедленно тихо брать его, но так, чтобы не видели с 'Эдны', если мы ещё к тому времени не захватим судно.

Мы потащили к воде большие свёртки. Одно нажатие небольшой кнопки, и эти свёртки стали увеличиваться в размерах раскладываясь, как детская книжка, и превращаясь в лодки. Темнота скрывала наши действия от возможных наблюдателей, если бы таковые имелись. Нам мрак не доставлял никаких неудобств благодаря помощи нашего профессора.

Группа спустила лодки на воду, забралась в них и направилась вдоль берега в сторону порта. Лодки были местными. Так же, как и автомобили и корабли, они едва слышно скользили над поверхностью. Пульт управления в виде ручки и пары переключателей находился сзади, как на моторах наших 'зодиаков'. Фагот сосредоточенно и умело правил нашей лодкой.

Сейчас всё зависело от слаженности наших действий. На малых оборотах мы подходили к 'Эдне' со стороны акватории порта. Её небольшой корпус ясно вырисовывался впереди, освещённый несколькими огнями. Звука от двигателей практически не было, лишь лёгкое шуршание.

Фагот старался держаться в тени, не попадая в полосы огней. Чёрные лодки с людьми, облачёнными в такого же цвета одежду на тёмной балтийской воде в ночи можно было бы увидеть, только если знать где искать и при этом здорово напрягать зрение. Против их магического наблюдения у нас был Микульский, который делал всё, чтобы нас не засекли подобным методом.

Я глядел на корпус судна, следя за перемещениями инфракрасных силуэтов. Ясно был обозначен силуэт вахтенного матроса возле мостика с противоположной от нас стороны. В рубке сидел на стуле ещё один.

Один силуэт в трюме с чем-то копался, нагнувшись к палубе. Шесть жёлто-красных силуэтов стояли чуть поодаль, выкладывая из контейнеров оборудование и снаряжение. Моё предположение подтвердил Микульский, склонившись к моему уху и прошептав, что они готовят своё снаряжение.

Они готовились к выходу. Времени у нас на то, чтобы провернуть всю операцию, оставалось не так уж много. Я скользнул взглядом ниже силуэтов моряков в трюме. В тёмно-синих тонах металлического корпуса трудно было различить детали, всё же мои усилия были вознаграждены.

Снаружи корпуса я обнаружил присоединённую к нему синюю массу, по виду напоминавшую торпеду. Я тихо тронул за плечо профессора и молча указал ему на мою находку. Он кивнул, затем через полминуты сообщил мне, что это управляемая торпеда с местами для двух человек и таких торпед — три.

Три! С их помощью можно отправить на дно пол-эскадры! Наверное, новый крейсер — тоже в списке целей.

Сапёр сообщил, что в районе порта появился курьер. Я отдал приказ на проведение операции по аресту Паноцкого. Теперь счёт шёл на минуты.