— Группа готова, насколько это возможно, на данный момент. Всего предусмотреть нельзя, поэтому лучше, чем есть сейчас, ничего сделать не получится.

— В этом ты прав, — задумчиво протянул он. — Добавить мне больше нечего. Ступай, завтра приду проводить.

Я, попрощавшись, вышел. Стоял прекрасный летний вечер. Спустился с крыльца на дорожку перед корпусом и решил пройтись немного по аллее, подышать свежим воздухом, отгоняя всякие мысли. Я брёл по дорожке, когда услыхал лёгкие шаги позади меня. Прислушался. Это были явно женские шаги, я оглянулся. Позади меня вышагивала Елена, наш специалист из медицинской лаборатории. Я дождался её.

— Добрый вечер, — поприветствовал я. — Что так поздно?

— Добрый вечер, — с усталой улыбкой ответила она. — Работы много, вот и задержалась.

— Домой?

— Да, домой, магазины закрыты уже, так что сразу домой.

— Что ж, тогда всего хорошего и спокойной ночи, — пожелал я.

Елена протянула мне руку для пожатия. Вместо этого я склонился над рукой и легко поцеловал её пальцы, пытаясь быть галантным.

— Клоун, — отозвалась она смеясь.

— Зачем вы так? — немного обидевшись, ответил я. — Я серьёзно.

— Ладно, не обижайтесь. Вам при вашей профессии это вредно. Лучше заходите на чай, как будет время.

С этими словами Елена повернулась и пошла по дорожке, покачивая бёдрами, продолжая свой путь домой. Я посмотрел ей вслед. Мы никогда не переступали служебных отношений, да это и не поощрялось командованием. Так, лёгкая симпатия и немного шуток, и всё.

Мы оба хорошо знали, что 'как будет время' не настанет. Во всяком случае, не скоро, очень не скоро. Может, это к лучшему.

Я повернулся и побрёл обратно. Надо было выспаться перед заброской.

Прошла неделя с тех пор, как мы пришли на Гаю, а точнее, в Политу, одно из местных государств. В первый же день нашего пребывания на нашей базе в Кракове появились пять человек, которых наш профессор представил, как своих коллег с Геры. Трое мужчин и две женщины среднего возраста. Они ни чем особенным не выделялись, так сказать, без особых примет.

Имён их мы так никогда и не узнали. Разговаривали они мало, только по делу. Речь была правильной и неторопливой. Задача их была в том, чтобы подготовить нашу группу к работе в местных условиях.

По, ставшей уже привычной, схеме нас погружали в гипноз. Просыпаясь, по началу, нельзя было заметить никаких изменений, но постепенно мозг начинал воспринимать полученные нами навыки. На вопрос, как это всё было сделано, Микульский попросту объяснил, что им пришлось применить специальное устройство, чтобы изменить наш магический уровень и так далее, и так далее. Используя известные нам аналогии, нас просто чем-то облучили, чтобы в соответствующем диапазоне мы светились, как местные обитатели.

Дело в том, что всё колеблется с определённой частотой. Для каждого предмета — своя частота колебаний, свой диапазон. Для каждого мира существует некоторый особенный диапазон излучаемых частот, по которым можно определить принадлежность предмета, вещества или человека к этому миру. Это, так называемый, фон. У каждого мира он свой. Мы никогда не оперировали такими категориями, даже и не подозревали о существовании такого явления. Зато здесь это было весьма расхожее понятие и часто использовалось в разных отраслях повседневной жизни.

Основная задача этого облучения была: поднять наш уровень восприятия магии на общий местный уровень. Технологии эти были новыми даже для специалистов с Геры. Результаты такого эксперимента не были ещё опробованы. Мы были первыми. Нам сказали, что ничего опасного, но кто знает? Впрочем, всю нашу службу мы испытывали новинки.

Сеансы обучения всё же имели свои постэффекты. После одного из таких сеансов, я провалился в сон.

Образы вспыхивали с калейдоскопической быстротой без всякой логики. Всплывали какие-то лица, их тут же сменяли копыта, когти. Тихое бормотание, потом — большие зелёные глаза, и я тону в них. Выныриваю в холодной горной реке и борюсь с водоворотами. Вокруг меня летают тарелки и огромные лоси. Из небытия выплыло лицо чернобородого мужчины, оно лопнуло под ударом изящной женской ножки в зелёной туфельке. Снова падаю. Лужайка. По ней на встречу мне летит Палыч и басом грозно обращается ко мне, нацелив на меня указательный палец: 'А, ты купил билет на тот свет?' Тут же из за его спины выскочил заяц и, махнув мне лапой, исчез. Вода бьёт по моим плечам, дробя кости. Поле маков вокруг. Аромат маков дурманит голову.

Лодка скользит по асфальтовой дороге. Я лечу вокруг прекрасного дворца, размахивая руками. Чернила льются на бумагу, прожигая её. Жарко. Вокруг синее пламя. Раздаётся дурацкий хохот, и языки пламени обернулись снежными хлопьями. Холодный ветер ласкает воспалённую кожу. Из темноты вынырнула Марина прекрасно нагая, грозя мне пальчиком. Огромная лошадь на белом пароходе. Она в морской форме на капитанском мостике поёт 'Одесский порт в ночи простёрт ...'

Снова тихое бормотание. Опять лечу, на этот раз вверх.

Кто-то бьёт меня сзади. Злюсь, поворачиваюсь к обидчику и вижу улыбающегося хомяка. Вдруг он запел голосом Вахтанга Кикабидзе про аэродром. Я танцую на бильярдном столе. Лючано Паворотти играет в кости сам с собой. Красный дельтаплан в синем небе. Ветер. Яркое солнце. Песок. Вокруг — пустыня. Мимо пробежал скорпион. Он требует у меня денег на губную помаду.

Стакан молока. Большой. Становится ещё больше, больше. И вот меня уже захлёстывает лазурная волна. Я лежу на пляже. Крик чаек. Обезьяны разносят напитки. Жёлтый трамвай телинькая, въехал на пляж. Из трамвая стали выходить пассажиры кушая мороженое. Поток людей превращается в млечный путь. Дикий хохот. Заснеженные горы. Беззубый рот без владельца пытается укусить меня. Я отбиваюсь, как могу. Движения ватные, я не успеваю уворачиваться. Кричу. Мама пытается успокоить меня. Я плачу.

Микульский отрицательно качает головой. Салатовый зонтик раскачивается из стороны в сторону. Тёплые струи дождя хлещут по моим щекам. Чеширский кот ведёт меня по коридору. Коридор становится уже и ниже. Надо ползти. Задыхаюсь. Золотой жук пьёт какао из оловянной кружки. Мелом на школьной доске написано: 'Мин — нет. Покупайте морковный сок!'

Я ем кашу из котелка. Прожектор слепит глаза. Часы с кукушкой прогремели полночь.

“Куда-куда вы удалились?” — поёт тенор. Колесо грузовика наехало на дыню. В телефонной будке звенит звонок. Прогромыхал товарный. Конфеты тают в ладонях. Дым. Дым. Дым . . .

Уже через пару дней мы были способны делать некоторые невинные трюки и могли появляться на людях, не привлекая внимания полным отсутствием способностей. Одним из таких трюков было добывание огня путём щёлканья пальцами — хочешь закуривай или поджигай что-либо. Никаких ожогов или неудобств при этом.

Другим трюком было дистанционное управление предметами усилием мысли или просто движением руки. Чашки и ложки по нашему желанию парили в воздухе и спокойно укладывались на стол.

Ещё одним навыком, которым нам удалось овладеть, была способность усилием мысли записывать что либо на бумагу. Кстати говоря, такой способностью владели далеко не все из местных.

Внешне люди Гаи ничем не отличались от нас. Общий стиль, культура и одежда их была немного старомодной — по моде конца пятидесятых, начала шестидесятых. В целом проходящие мимо толпы народа ничем не отличались от других в любой точке Земного шара. Не было в проплывающих мимо ни рогатых, ни козлоногих.

С интересом я рассматривал парящие в полуметре над самой землёй автомобили. Выглядели они почти, как наши в шестидесятые, за исключением того, что у них не было и намёка на колёса. Архитектура мало отличалась от обычной европейской, в южных городах она скорее напоминала европейскую