Письмо выпало из ее руки на пушистый ковер совершенно беззвучно. Энн смотрела в пустой саквояж ничего не видящими глазами, слезы текли по ее лицу. Он выбрал ее, потому что она была некрасивой.

Ее горе было непереносимым, она уткнулась лицом в ладони и разрыдалась. «Это неправда, неправда, — бормотала она сквозь рыдания. — О Господи, это неправда».

Унизительные воспоминания заставили ее закричать от боли. Она услышала шелест юбок, кто-то подошел к ней, но ей было все равно.

— О Боже, Энн, что случилось? — склонилась над ней Беатрис. Она увидела открытый саквояж, свадебное платье и обручальное кольцо. — Ах, дорогая, ты должна была позвать меня, чтобы я была рядом, когда ты открыла этот саквояж.

Энн затрясла головой.

— Я плачу не из-за этого, — сказала она голосом, хриплым от слез.

— А из-за чего же тогда?

Энн всхлипнула и вытерла слезы.

— Вот, — сказала она, протягивая Беатрис письмо Артура Оуэна.

Беатрис прочла письмо и взволнованно посмотрела на Энн.

— Я говорила тебе, что он негодяй.

— Он значительно хуже. Он — страшный человек, и… и… Я люблю его, — воскликнула Энн, падая на грудь Беатрис.

— Все будет в порядке. Ты справишься с этим. Он не заслуживает тебя. И никогда не заслуживал.

— Я знаю, знаю…

Беатрис вынула из глубокого кармана своего домашнего платья носовой платок и протянула его Энн.

— Как я могу теперь выйти за него замуж? — спросила Энн с такой трагической интонацией, что у Беатрис сжалось сердце.

— Я не думаю, что ты сможешь выйти за него замуж. И я не думаю, что ты действительно хочешь этого.

Энн молча терзала в руках мокрый платок, ее большие синие глаза покраснели от слез.

— Я думала, он выбрал меня потому, что я любила его. Я и подумать не могла, что это было потому… потому, что я была уродливой.

— Ты не была уродливой. Ты была милой и доверчивой.

Лицо Энн исказилось от вновь подступивших рыданий.

— А теперь у меня нет даже этих достоинств.

Генри был в таком взведенном состоянии, что Алекс, зайдя к нему в офис, не на шутку встревожился.

— Я думал, ты будешь в «Морском Утесе» до пятницы, — сказал он, внимательно глядя на друга. Генри повернулся к нему от окна, выходящего на ньюпортскую бухту, и угрюмо сказал:

— Я не могу долго находиться в этом доме, пока там мой дед. — Он тяжело опустился на стул, выдвинул нижний ящик стола и достал серебряную фляжку, отвернул колпачок и отхлебнул немного.

— Ты что, пьешь с утра? — спросил Алекс и, протянув руку, взял флягу и тоже отхлебнул.

— Совсем чуть-чуть. Это — виски, а ты знаешь мои чувства к ней, то есть к нему, — исправил он свою оговорку.

Алекс присел на край большого дубового письменного стола Генри.

— Что произошло? — спросил он с видом отца-исповедника.

Генри в замешательстве потер подбородок, ему не очень хотелось рассказывать, каким глупым и слепым он был в последнее время, даже своему лучшему другу Алексу.

— Энн и я не женимся, — сказал он, стараясь выглядеть как можно более равнодушным.

— Так вот почему ты выглядишь, как будто побывал в аду? Не говори мне только, что она тебе отказала.

Генри оторвал ото рта фляжку и вытер губы.

— Нет еще. Но откажет. — Он вновь приник к фляжке.

— Почему ты так в этом уверен? В последний раз, когда я видел ее, она была вся во власти твоего обаяния.

— Можно было так подумать. Однако я получил информацию из надежного источника о том, что мисс Фостер обладает замечательными актерскими способностями. И я даже склонен уважать ее за это еще больше. В конце концов, я заслужил это. О, я, безусловно, заслужил это, — печально сказал Генри.

— Я совершенно не понимаю, о чем ты говоришь, — Алекс явно терял терпение.

— Это была просто месть. С самого начала она заманивала меня в западню. Она хотела вынудить меня сделать ей предложение, чтобы, в конце концов, отказать. Алекс сумел заставить себя улыбнуться.

— Ни за что не поверил бы, если бы услышал это не от тебя.

— Я тоже под большим впечатлением от ее способностей, — сухо сказал Генри.

— Ты уверен?

— Я получу подтверждение через полчаса. Она придет сюда. Это будет очень забавно. Надеюсь, что сумею разобраться до конца, — сказал Генри, потирая подбородок. Он достал из ящика расческу и стал причесывать свои густые волосы.

— Помоги мне завязать галстук, пожалуйста, — попросил он Алекса.

— Что ты собираешься делать? — полюбопытствовал Алекс.

— Она не догадывается, что я знаю о ее игре. Она придет сюда с тем, чтобы окончательно разбить мне сердце. Ей это не удастся. Ее план провалится.

— Ты уверен, Генри?

Генри опять схватился за подбородок.

— Я позабочусь о том, чтобы у нее не осталось никаких сомнений.

Он не позволит ей догадаться, что она, возможно, погубила его навсегда. Но когда Энн войдет в его офис, он противопоставит ей свой план, который испортит все удовольствие, которое она надеется получить, уничтожив его. Несмотря на то, что он допускал ее право на месть, он не мог ей позволить насладиться победой над ним.

— Откуда ты узнал о том, что она запланировала? — спросил Алекс.

— Ее мать, пытаясь объяснить ее визит ко мне в «Морской Утес» навестила полковника Манна, а он в свою очередь попытался выудить у меня деньги в награду за молчание.

— Черт, Генри, неужели ты веришь такому дегенерату, как Манн? Ты же не заплатил ему?

— Нет. Но его посыльный, Леклер, знал о том, что я сделал Энн предложение, и что она еще не дала согласия. — Генри вновь отхлебнул из своей фляги и передал ее Алексу. — Никто не знал о том, что я сделал ей предложение, кроме тебя и мисс Лейден.

— Мисс Лейден, — задумчиво сказал Алекс, прежде чем приложиться к фляжке.

— Как я выгляжу? — спросил Генри.

— Не так плохо, как чувствуешь себя, — ответил Алекс, бросая на друга критический взгляд.

— Если ты не хочешь стать свидетелем финальной сцены, тебе бы лучше убраться из моего офиса, — Генри изо всех сил пытался выглядеть спокойным. — Похоже, прибыла мисс Фостер.