обшарпанная «Волга» едва не сбила ее. Из окна высунулся пожилой мужчина.

– Ты что, дура, с ума сошла! – заорал он. – Жить надоело?!

Марго подбежала к «Волге» и быстро, холодно проговорила:

– Если довезете, куда скажу, заплачу сто долларов!

Секунду или две водитель пристально смотрел на нее, потом кивнул и коротко проговорил:

– Садись!

Марго распахнула дверцу и прыгнула на сиденье.

– Куда ехать? – спросил водитель.

Она показала ему на удалявшийся «Мерседес»:

– За ним!

«Волга» тронулась с места.

– Кто в машине? – спросил водитель. – Твой парень?

– Да.

– С любовницей?

Марго не ответила. Она смотрела вперед, стараясь не потерять «Мерседес» из виду. Сердце ее билось судорожно и неровно, живот сводило судорогой от волнения.

Старенькой «Волге» чудом удавалось не отставать от «Мерседеса». Гонка продолжалась около двадцати минут. Затем иномарка свернула с трассы в какой-то переулок. «Волга» поехала следом.

Черный «Мерседес», сияя роскошными боками, остановился во дворике старой пятиэтажки. Марго знала этот дом. Она пару раз бывала здесь с Князем, когда тот заезжал к своему «воспитаннику» – Юре Кореневу. Тогда, в юности, она сильно ревновала отца к этому хмурому пареньку. Ревновала, потому что была влюблена в него. Влюблена с того самого дня, когда Коренев, тогда еще совсем мальчишка, схватил с пола пистолет и пристрелил ублюдка, собиравшегося убить ее отца.

Дверцы «Мерседеса» распахнулись. Беловолосая женщина и парни выбрались наружу. Потом они вытащили из салона Коренева и быстро потащили его к подъезду.

– Пьяный, что ли? – удивленно спросил у Маргариты водитель.

– Да, – сказала она.

Достала из сумочки кошелек, отсчитала три тысячи рублей и вручила их водителю.

– Это, конечно, не баксы, но тоже ничего, – одобрил тот. – Удачи!

– И вам того же.

Выбравшись из его автомобиля, Марго выхватила телефон и набрала номер отца:

– Пап, они привезли Коренева к нему домой… Да, в его старую квартиру… Господи, да в ту самую!.. Да… Хорошо. Только пусть они приедут побыстрее.

Марго отключила связь и сунула мобильник в сумку. Больше она ничего не могла сделать.

– Ну, здравствуй, Коренев!

Ингер с каким-то мрачным любопытством оглядела лицо Юрия. Он был привязан веревками к стулу и смотрел на свою мучительницу угрюмо мерцавшими глазами.

– Вижу, огонь не убил тебя, – сказала бывшая снайперша.

– Он сделал меня сильнее, – процедил Коренев сквозь сжатые зубы.

– Да, но ты стал страшным. – Она усмехнулась. – Теперь тебя все боятся. Считают дьяволом.

– Тебя тоже, – с усмешкой проговорил Юрий.

Ингер ничего на это не сказала. Она долго разглядывала лицо Коренева, потом презрительно проговорила:

– Похож на собаку.

– Собака – друг человека, – хрипло произнес Юрий.

– Собака – грязное животное! Ты, собака, отнял у меня сына! А теперь… – Голос ее сорвался на хриплый шепот. – Теперь ты отнял у меня и мужа.

– Ты сдохнешь так же, как и он, – спокойно проговорил Коренев.

Бледное лицо Ингер оцепенело.

– Моего сына звали Ашраф, – проговорила она после паузы, медленно, как бы с трудом выговаривая слова. – В переводе с арабского это значит «благородный». Но у него было и латышское имя. Артур – так я называла его, когда мужа не было рядом.

– Мне плевать, как ты его называла.

– Вот как? – Она усмехнулась. – Я кое-что покажу тебе. Что-то такое, на что тебе не наплевать.

Она выпрямилась, отошла в сторону. Глаза Коренева налились кровью, когда он увидел на стене темное пятно.

– Это кровь твоей дочери, Коренев, – с улыбкой сказала Ингер. – Она не хотела умирать. Она плакала и просила отпустить ее. Твоя жена тоже плакала. Она просила убить ее, но не трогать дочь. И знаешь что… – Ингер чуть прищурила светлые, почти белесые глаза. – Я заставила твою жену смотреть.

Коренев рванулся было со стула:

– Сука!

Ингер улыбнулась:

– Теперь тебе не все равно? Это еще не все. Потом твоя жена сама попросила, чтобы мы ее убили. Она не хотела жить. И я выполнила ее просьбу. Это пятно на стене – последнее, что увидела твоя жена перед тем, как я перерезала ей горло.

– Я вернусь за тобой с того света, – глухо прорычал Коренев, глядя на бывшую снайпершу налитыми кровью глазами.

В эту секунду он и впрямь был похож на разъяренного бойцовского пса.

– Я рада, что все тебе рассказала. Прямо камень с души упал!

Ингер тихо, удовлетворенно засмеялась. Чернявые парня у двери тоже заухмылялись. И в этот миг в дверь постучали.

Ингер повернулась на стук. Парни мигом выхватили пистолеты.

Коренев не знал, как это случилось – не знал, как он сумел вскочить на ноги, хотя лодыжки его были привязаны к ножкам стула. Не знал, как сумел прыгнуть на Ингер: он лишь почувствовал соленый, жаркий вкус крови, хлынувшей из разорванной артерии, когда зубы его сомкнулись на ее шее.

Оглушенный яростью, он не слышал, как дверь слетела с петель от мощного удара, не слышал выстрелов и криков… Когда омоновцы оттащили его от Ингер, она была мертва.

– Не бить! – крикнул старший группы.

Он склонился над Юрием, лежавшим на полу, посмотрел ему в лицо сквозь прорезь черной маски и спросил:

– Кто ты?

– Зверь, – хрипло ответил Коренев.

Старший выпрямился и коротко приказал своим людям:

– Развяжите его. И вытрите ему лицо – страшно смотреть!

Коренева отвязали от стула, подняли на ноги, провели в ванную, лили ему воду на лицо, терли полотенцем – он не сопротивлялся, из него словно выпустили все жизненные силы.

Потом старший группы (майор, как понял Юрий по обращениям бойцов) вел его по ступенькам вниз. Они оказались на улице, и Коренев увидел Маргариту.

– Игорь Васильевич! – взволнованно проговорила она.

Майор снял маску и посмотрел на Маргариту. У него было худощавое скуластое лицо.

– Садись в машину, Марго, – коротко проговорил он и открыл перед ней дверцу серой иномарки. Перевел взгляд на Коренева и добавил: – А ты что стоишь? В машину! Быстро!

Когда все уселись, он щелкнул ключом зажигания и рывком тронул машину с места. Минут десять ехали молча. Майор изредка поглядывал на Коренева и Марго в зеркальце заднего вида. Потом он сказал:

– Мы давно хотели от нее избавиться, но не могли подступиться. Ты выполнил эту задачу лучше нас.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, майор, – сухо проговорил Коренев.

– Ты хороший парень, Корень. И очень талантливый. А талант не должен пропадать зря, правда?

Юрий молчал, с недоумением глядя на широкую спину омоновца.