произошло в этом здании. И каждый вздрагивает, проходя по улице Наппа. Даже если этот дом снести и выстроить на его месте новый, в умах тех, кто помнит жуткое прошлое здания, обагренный кровью кусок земли под ним навсегда останется прибежищем духов. Джейн опустила взгляд на линолеум — на тот самый пол, куда пролилась кровь. Пусть стены были заново окрашены, а следы от пуль заштукатурены, в углах и на стыках пола по-прежнему остались химические следы крови. Вдруг у нее в голове всплыла фотография с места преступления, которую она совсем недавно разглядывала. Риццоли вспомнила тело, лежавшее посреди разбросанных коробок для еды на вынос.

«На этом самом месте умер Джоуи Гилмор», — поняла она.

Джейн поглядела на кассовый прилавок, и другая фотография с места происшествия будто бы наложилась на участок пола позади него — тело Джеймса Фана, одетое в опрятный жилет и черные брюки; очки официанта сдвинулись набок. Он словно забился в угол позади кассового аппарата, а рядом лежали долларовые купюры.

Риццоли обернулась и вгляделась в то место, где когда-то находился столик на четверых. Она представила себе, как за ним сидят Дина и Артур Мэллори и попивают чай, пытаясь согреться после вечерней прогулки по мартовской прохладе. Внезапно этот образ исчез, сменившись фотографиями, которые спустя несколько часов сделала полиция. По-прежнему сидевший на стуле Артур Мэллори рухнул вперед, на чашки и разлитый чай. Всего в метре от него, уткнувшись лицом в пол, лежала Дина; рядом валялся перевернутый стул, который она сбила, пытаясь убежать. Стоя в этом пустом помещении, Джейн слышала эхо выстрелов и звон бьющегося фарфора.

Она повернулась к кухне, где погиб повар. И ей почему-то не захотелось перешагивать порог. Первым туда вошел Фрост. Он включил свет. Снова загорелась всего одна лампочка. Последовав за напарником, Джейн различила в полумраке потемневшую плиту, холодильник и рабочие поверхности из нержавеющей стали. Бетонный пол казался рябым от старости.

Она двинулась к двери в подвал. Именно здесь, закрыв своим телом выход, испустил последний вздох повар У Вэйминь. Джейн смотрела вниз, и ей казалось, что пол в этом месте был темнее, будто бы бетон по-прежнему покрывали пятна застарелой крови. Она вспомнила, каким поразительно нетронутым было лицо повара, если не считать единственного пулевого отверстия в виске. Пуля отрикошетила от костей черепа, перемесила серое вещество, но погубила бедолагу не сразу. Они знали это, потому что в последние минуты жизни У Вэйминь истекал кровью — его сердце продолжало работать, а из раны бил фонтан алой жидкости, обагрявшей ступени подвала.

Открыв дверь, Джейн поглядела вниз, на деревянную лестницу, пропадавшую во мраке. С потолка свисал выключатель-шнурок. Риццоли потянула за него, но безуспешно — лампочка перегорела.

Пройдя по кухне, Фрост приблизился к другой двери.

— Это выход на улицу?

— Ведет к задней части дома, — ответил Куань. — К парковке.

Фрост открыл дверь и увидел еще одну — запертую железную.

— Тут проулок. В отчете говорится, что жена повара вошла именно через эту дверь. Она услышала выстрелы, спустилась вниз, чтобы проведать мужа, и обнаружила его на кухне мертвым.

— Значит, теоретически, если эта дверь была не заперта, через нее мог проникнуть любой незваный гость, — заключила Джейн.

Куань переводил взгляд с Риццоли на Фроста и, похоже, был озадачен.

— Какой незваный гость? Повар убил себя.

— Мы заново рассматриваем это происшествие, господин Куань, — объяснил Барри. — Хотим удостовериться, что полиция ничего не упустила.

Агент по недвижимости испуганно покачал головой.

— Это очень плохая вещь для Чайна-тауна, — пробормотал он, видимо, простившись с последней надеждой избавиться от проклятого здания. — Лучше забыть об этом. — Куань украдкой поглядел на часы. — Если вы закончили, мы уходить, хорошо? Я запирать дверь.

Джейн посмотрела вверх.

— У Вэйминь со своей семьей жил на втором этаже. Вы не могли бы отвести нас в его квартиру?

— Нечего смотреть, — заверил Куань.

— И все-таки нам нужно взглянуть на нее.

Китаец глубоко вздохнул — так, словно детективы просили его об услуге, требующей нечеловеческих усилий. Он снова достал тяжелую связку и со всем усердием принялся искать нужный ключ. Судя по тому, сколько ключей висело на этой связке, Куань контролировал половину всей недвижимости Чайна-тауна. В конце концов он определил нужный ключ и повел детективов через кухонный черный ход в проулок.

Как и в случае с главным входом в ресторан «Красный феникс», доступ к квартирам, находившимся наверху, преграждала стальная дверь. Полумрак сгустился до ночной тьмы, и Фросту пришлось зажечь фонарик, чтобы Куань смог вставить ключ в замок. Когда агент по недвижимости открывал дверь, ржавые петли заскрипели, а затем, чтобы отпереть еще одну, внутреннюю дверь, Куань вставил очередной ключ в очередной замок.

Внутри царила тьма. Свет на лестнице не включался, и Джейн, достав свой фонарик, увидела ступеньки, ведущие вверх, и перила, до блеска отполированные бессчетными ладонями. Казалось, темнота усиливает скрип ступеней под их ногами; Джейн слышала тяжелое дыхание позади — это господин Куань с трудом поднимался по лестнице.

На площадке второго этажа Риццоли остановилась возле двери. Она не была заперта, однако Джейн не хотела открывать ее и смотреть на то, что за ней скрывалось. Положив ладонь на ручку, холодившую кожу, Джейн замерла. И, только лишь услышав хрипящее дыхание господина Куаня, наконец поднявшегося на последнюю ступеньку, Джейн толкнула дверь.

Они с Фростом оказались в помещении, которое когда-то было домом У Вэйминя. Квартира пустовала долгие годы, однако в воздухе до сих пор чувствовались ароматы, оставленные бывшими жильцами. Призрачные запахи ладана и апельсина по-прежнему витали здесь, в этом гробовом сумраке. Когда луч ее фонарика пробежался по деревянному полу, Риццоли заметила массу вмятин и царапин, свидетельствовавших о многолетнем использовании помещения, — следы от ножек стульев и другой мебели, которую двигали туда-сюда.

Джейн направилась к двери, располагавшейся в другом конце комнаты. Когда она прошла через нее, аромат ладана и ощущение присутствия духов усилились. Здесь окна тоже были заколочены, а фонарик Джейн казался слишком слабым оружием в борьбе с беспросветной тьмой. Его луч метнулся по стене, выхватив шрамы от старых гвоздей и пятно плесени, напоминавшее кляксу Роршаха[7].

И вдруг мелькнуло чье-то лицо.

Джейн охнула и отскочила назад, столкнувшись с Фростом.

— Что такое? — удивился он.

От потрясения Джейн не могла произнести ни слова — лишь направила луч фонарика на портрет в рамке, висевший на стене. Приближаясь к нему, Джейн почувствовала, как усиливается аромат ладана. Под портретом стоял низкий столик, на котором Джейн увидела остатки ароматических палочек, догоревших дотла на холмике из пепла. На фарфоровой тарелке лежали пять апельсинов.

— Это он, — понял Фрост. — Это фотография повара.

Джейн догадалась не сразу, однако, вглядевшись в лицо, поняла, что ее напарник прав. Запечатленный на фотографии человек действительно был У Вэйминем, но сейчас на них смотрел вовсе не сумасшедший убийца. На этой фотографии повар в залихватски сдвинутой набок бейсболке «Бостон Ред Соке» смеялся, сжимая в руке удочку. «Счастливый человек в счастливый день», — подумалось Риццоли.

— Похоже, это какой-то алтарь в честь него, — сказал Фрост.

Джейн взяла с тарелки апельсин и понюхала его. Заметила зеленоватый оттенок стебля. Настоящий, решила она. Джейн обернулась к господину Куаню — его силуэт с трудом можно было различить в дверном проеме.

— У кого еще есть ключи от этого здания?

— Ни у кого, — ответил агент, гремя своей связкой. — Единственный ключ у меня.