мира, поскольку был в высшей степени требовательным в этих делах, указал в оправдание своего поведения на свою присягу взаимному договору и, как говорят, заявил, что поэтому не может отступать от него. А король, как подобало его положению, направил ответ через архиепископа и считал, что не будет иметь отношения ни к чему, что сделает епископ помимо его повеления. И поскольку тот не желал вопреки авторитету короля подчиниться ему как всех превосходящему, [а, наоборот], отошел от него, то [король тогда] отправил [этого епископа] как бы в изгнание 172 в город 173 Гамбург , а Ротарда 174 назначил епископом в Новую Корвею. В скором времени, однако, он милостиво простил их обоих и вернул им прежнее достоинство.
26 175 . Герман 176 , посланный с войском с целью 177 обуздать гордыню герцогов, нашел их на берегу Рейна, когда большая часть [их] войска [уже] отсутствовала, так как [воины] с добычей перешли уже Рейн. Окруженный воинами, герцог Эберхард был много раз ранен, но мужественно отражал удары и, наконец, пал, пронзенный копьем. Гизелберт же бежал и сел вместе со многими на корабль, который, будучи отягощен [чрезмерным] грузом, затонул, и герцог вместе со всеми никогда не был найден. Король, узнав о победе своих воинов и о смерти герцогов, вознес благодарность всемогущему господу, благосклонную поддержку которого он часто испытывал; поставив во главе Лотарингии 178 Оттона , сына Реквина 179 , и поручив ему воспитывать своего племянника, сына Гизелберта, юношу по имени Генрих 180 , подававшего большие надежды, король вернулся в Саксонию. Мать 181 юноши [племянника короля] была соединена браком с королем Людовиком 182 ; Генрих, брат короля, покинув Лотарингию, 182а отправился в королевство Карла. За смертью герцога последовала чрезвычайно суровая зима, а за зимой очень сильный голод.
27 183 . После этого, не знаю, всерьез или для видимости 184 , против короля поднял оружие Иммо. В середине зимы, окруженный войском, он также сдался вместе с городом и оставался [затем] верным и покорным.
28. Племянники Гизелберта также подчинились королевской власти 185 , но тем не менее сохранили в своих руках города, которые держали. Ансфрид 186 и Арнольд 187 также все еще удерживали Шевремон. Иммо, направляя к ним 188 послание , заявил следующее: 'О себе я не могу думать более того, чем думаете, но о вас известно, что [именно] вы главы этого рода. Нет сомнения, что каждый может сделать больше двумя руками, чем одной. Верно и то, что трое всегда превзойдут по силе одного. Так разве есть какая - нибудь причина, помимо нашего раздора, которая заставляет нас теперь служить саксам 189 ? И когда их войско вас окружило, разве они были рады [предстоящей] победе? Подчиняться победителям, конечно, постыдно. Я покинул нашего общего господина [короля], величайшего из всех смертных, который воспитывал меня с самого детства, считал меня среди своих друзей и удостаивал большой властью; с опасностью для своей жизни я связал себя с саксами; теперь же, как вам известно, взамен заслуженных почестей я терплю от него [короля] оскорбления: я окружен войском и из свободного 190 превратился почти в раба. Да будет вам известно, что я хочу посоветоваться об общем благе, и чтобы никто из вас не смог усомниться в моей верности, я отдам тебе, Ансфрид, единственную свою дочь. Назначьте место для проведения переговоров, чтобы [на них] вы от меня самого получили [доказательства] моей верности, чего не могли получить через посла'. В ответ на это [Ансфрид и Арнольд], хотя они и были жестокосерды, хотя издавна и питали подозрение против него [Иммо], тем не менее попались на эту уловку и, смягченные этими уговорами, назначили место для переговоров. А [Иммо], укрыв вооруженных воинов в удобном месте, [с помощью их] коварно захватил обоих и под стражей доставил к королю вместе с таким посланием: 'Более благородный [Арнольд] - более податлив, он не нуждается ни в цепях, ни в ударах, рассказывает под угрозой все, что знает. Ансфрид же тверже железа. Если такого [человека] подвергают самым ужасным пыткам, это много значит'. Приняв [присланных], король устрашил их заключением под стражу, а затем расположив их к себе своей милостью и благосклонностью, отпустил с миром. И так как причины событий и [сами] события настолько связаны между собой 191 , что их нельзя разделить при суждении [о них], то пусть никто 192 не обвинит меня в [примененной мною] последовательности времен 193 , когда я последующие события предпослал более ранним.
29 194 . Король, в силу всегда присущей ему снисходительности, сжалился над тяжелыми испытаниями брата, уступил ему в пользование несколько городов и разрешил жить в области Лотарингии.
30. В то время 195 пылала война с варварами. И так как воины, приписанные 196 к войску наместника Геро 197 , были изнурены частыми походами и пожалованиями 198 [короля] и данью 199 [с населения] мало могли пользоваться, поскольку то тут, то там им отказывали в дани, то это подстрекало их к ненависти и мятежу против Геро 200 . Король же ради общей пользы государства всегда был на стороне Геро. Поэтому получилось, что наиболее раздраженные обратили свою ненависть против самого короля.
31. Это обстоятельство отнюдь не осталось тайным для 201 Генриха , и, как это обычно бывает, когда огорченным [чем - либо людям] предлагают нечто, что им приятно, он без труда убедил людей этого рода согласиться с ним, питая надежду вновь получить власть, поскольку знал, что войско обижено на короля. Наконец после многократного обмена послами и взаимного преподнесения даров он склонил на свою сторону воинов почти всей восточной 202 части страны. Дело дошло до такого святотатства 203 , что, составив мощный заговор, [эти люди] задумали во время пасхального праздника, который был уже близок, когда Генрих прибудет во дворец 204 , убить короля, а королевскую корону возложить на него [Генриха] 205 . И хотя не нашлось человека, который открыто предал бы эти замыслы, тем не менее королю, благодаря всегдашнему покровительству высшей божественной силы 206 , непосредственно перед пасхой эти козни стали известны. Находясь и днем и ночью под защитой отряда верных воинов 207 , ни в чем не преуменьшая королевского великолепия и величия перед народом во время праздников, король врагам внушал сильный страх. После праздника, по совету главным образом франков, находившихся в это время при нем, а именно: Германа, Удо 208 и Конрада, по прозвищу Рыжий 209 , [король] приказал тайно схватить изменников и в крайнем случае убить. Среди них первым во всех значительных и доблестных предприятиях, храбрейшим и благороднейшим, если не считать этого преступления, был Эрих 210 . Заметив, что к нему спешат вооруженные люди и сознавая свою вину в деле, он вскочил на коня и схватился за оружие; окруженный полчищем врагов и памятуя о своей былой доблести и благородстве, [Эрих] предпочел погибнуть, но не подчиниться власти врагов. Так этот муж, за свою доблесть и деятельность 211 почитаемый и прославляемый согражданами, пал, пронзенный копьем. Остальные участники заговора были [схвачены и] задержаны до следующей недели, а [затем], согласно законам, понесли наказание, соответствующее их преступлениям: были обезглавлены. А Генрих бежал и покинул королевство.
