На другой день, когда метрдотель принес Суворову гигантский счет, тот расплатился за свои постные блюда и, написав на счете, что больше ничего не ел, отправил его к Потемкину. Потемкин тотчас заплатил, но сказал:
— Дорого же мне стоит Суворов!
* * *
Когда Потемкин сделался после Орлова любимцем императрицы Екатерины, сельский дьячок, у которого он учился в детстве читать и писать, наслышавшись в своей деревенской глуши, что бывший ученик его попал в знатные люди, решился отправиться в столицу и искать его покровительства и помощи.
Приехав в Петербург, старик явился во дворец, где жил Потемкин, назвал себя и был тотчас же введен в кабинет князя.
Дьячок хотел было броситься в ноги светлейшему, но Потемкин удержал его, посадил в кресло и ласково спросил:
— Зачем ты прибыл сюда, старина?
— Да вот, ваша светлость, — отвечал дьячок, — пятьдесят лет Господу Богу служил, а теперь выгнали за неспособностью: говорят, дряхл, глух и глуп стал. Приходится на старости лет побираться мирским подаяньем, а я бы еще послужил матушке-царице — не поможешь ли мне у нее чем-нибудь?
— Ладно, — сказал Потемкин, — я похлопочу. Только в какую же должность тебя определить? Разве в соборные дьячки?
— Э, нет, ваша светлость, — возразил дьячок, — ты теперь на мой голос не надейся; нынче я петь-то уж того — ау! Да и видеть, надо признаться, стал плохо; печатное едва разбирать могу. А все же не хотелось бы даром хлеб есть.
— Так куда же тебя приткнуть?
— А уж не знаю. Сам придумай.
— Трудную, брат, ты мне задал задачу, — сказал, улыбаясь, Потемкин. — Приходи ко мне завтра, а я между тем подумаю.
На другой день утром, проснувшись, светлейший вспомнил о своем старом учителе и, узнав, что он давно дожидается, велел его позвать.
— Ну, старина, — сказал ему Потемкин, — нашел для тебя отличную должность.
— Вот спасибо, ваша светлость, дай тебе Бог здоровья.
— Знаешь Исаакиевскую площадь?
— Как не знать, и вчера и сегодня через нее к тебе тащился.
— Видел Фальконетов монумент Великого?
— Еще бы!
— Ну так сходи же теперь, посмотри, стоит ли он на месте, и тотчас мне донеси.
Дьячок в точности исполнил приказание.
— Ну что? — спросил Потемкин, когда он вернулся.
— Стоит, ваша светлость.
— Крепко?
— Куда как крепко, ваша светлость.
— Ну и хорошо. А ты за этим каждое утро наблюдай да аккуратно мне доноси. Жалованье же тебе будет производиться из моих доходов. Теперь можешь идти домой.
Дьячок до самой смерти исполнял эту обязанность и умер, благословляя Потемкина.
* * *
Потемкин послал однажды адъютанта взять из казенного места 1 000 000 р. Чиновники не осмелились отпустить эту сумму без письменного вида. Потемкин на другой стороне их отношения своеручно приписал: дать, е… м…
Когда Потемкин вошел в силу, он вспомнил об одном из своих деревенских приятелей и написал ему следующие стишки:
Любезный друг поспешил принять приглашение.
* * *
Потемкину доложили однажды, что некто граф Морелли, житель Флоренции, превосходно играет на скрипке. Потемкину захотелось его послушать; он приказал его выписать.
Один из адъютантов отправился курьером в Италию, явился к графу Морелли, объявив ему приказ светлейшего, и предложил в тот же час садиться в тележку и скакать в Россию. Благородный виртуоз взбесился и послал к черту и Потемкина, и курьера с его тележкой. Делать было нечего. Но как явиться к князю, не исполнив его приказания! Догадливый адъютант отыскал какого-то скрипача, бедняка не без таланта, и легко уговорил его назваться графом Морелли и ехать в Россию. Его привезли и представили Потемкину, который остался доволен его игрою. Он принят был потом в службу под именем графа Морелли и дослужился до полковничьего чина.
* * *
Один из адъютантов Потемкина, живший в Москве и считавшийся в отпуске, получает приказ явиться. Родственники засуетились, не знают, чему приписать требование светлейшего. Одни боятся внезапной немилости, другие видят неожиданное счастье. Молодого человека снаряжают наскоро в путь. Он отправляется из Москвы, скачет день и ночь и приезжает в лагерь светлейшего. О нем тотчас докладывают. Потемкин приказывает ему явиться. Адъютант с трепетом входит в его палатку и находит Потемкина в постели, со святцами в руках. Вот их разговор:
* * *
На Потемкина часто находила хандра. Он по целым суткам сидел один, никого к себе не пуская, в совершенном бездействии. Однажды, когда был он в таком состоянии, накопилось множество бумаг, требовавших немедленного разрешения, но никто не смел к нему войти с докладом. Молодой чиновник по имени Петушков вызвался представить нужные бумаги князю для подписи. Ему поручили их с охотою и с нетерпением ожидали, что из этого будет. Петушков с бумагами вошел прямо в кабинет. Потемкин сидел в халате, босой, нечесаный, грызя ногти в задумчивости. Петушков смело объяснил ему, в чем дело, и положил перед ним бумаги. Потемкин молча взял перо и подписал их одну за другою. Петушков поклонился и вышел в переднюю с торжествующим лицом:
— Подписал!..
Все к нему кинулись, глядят: все бумаги в самом деле подписаны. Петушкова поздравляют:
— Молодец!..
Но кто-то всматривается в подпись, и что же? На всех бумагах вместо: князь Потемкин подписано: Петушков, Петушков, Петушков…
* * *
Однажды при разводе Павел I, прогневавшись на одного гвардейского офицера, закричал:
