позвонков. Мужчина упал со свернутой на сто восемьдесят градусов головой.

Марат наконец смог сдвинуться с места – помогло понимание того, что ситуация полностью вышла из- под контроля. Еще не осознавая, что делает, он бросился к Вере и заслонил ее собой. Тут прогремел выстрел. Стрелял Бельский. Он явно целился лярве в голову, но промахнулся. Пуля оцарапала твари щеку. Лярва, коснулась пальцами раны, уставилась на Антидота. В глазах мелькнуло что-то похожее на удивление. В это мгновение она стала очень похожей на обычную старуху. Впрочем, приступ человечности длился недолго. В глазах лярвы вспыхнули огоньки ярости. Она двинулась на Гришу, сверля его злобным взглядом. Вербицкий увидел, что Бельский пытается нажать на курок, но не может этого сделать. Под гипнотическим взглядом мутанта рука Гриши опустилась. Повисла, как плеть. Пальцы разжались, пистолет упал.

Марат выругался про себя. Антидот стоял совсем рядом. Он привлек внимание чудовища, поставив тем самым под удар Веру. О себе Вербицкий в этот момент не думал. Он вскинул руку, пытаясь выстрелить, но быстро осознал, что обязательно промахнется. Рука тряслась. Лярва приближалась. Вербицкий почти смирился с тем, что погибнет, когда взревел двигатель «джипа». За рулем сидел Багор. Поняв, что не сумеет быстро добраться до автомата, он принял самое верное решение. Машина понеслась на лярву. Удар чудовищной силы подбросил мутанта в воздух. Лярва отлетела к деревьям и… Поднялась на ноги. Багор крутанул руль, направляя «джип» на чудовище. Из-под колес брызнула земля. Машина ударила лярву, припечатав ее к стволу сосны. Багор дал задний ход, затем резко переключил передачу. Массивная стальная решетка на капоте «джипа» ударила лярву в живот. Эхо вопля монстра разнеслось по ночному лесу. Из-под капота машины вырвались клубы пара. Лярва задергалась. С каждым разом все медленнее. Уронила голову на грудь. Седые волосы повисли над капотом.

Багор распахнул дверцу. Не вышел, а скорее вывалился из машины. Стоял, наблюдая за агонией лярвы, пока не услышал стон раненого товарища. Того, которого мутант ранил в живот. Шатаясь, как пьяный, Багор подошел к нему и опустился на колени.

– Ты как?

– Хреново, командир… Кишки на земле валяются, а боли почему-то не чувствую. Холодно только.

– Ничего. Ты выкарабкаешься, – заверил Багор друга. – Бывали ведь у нас передряги и посерьезнее.

Раненый ничего не ответил. Перестал стонать. Багор наклонился, провел ладонью по лицу охотника, закрывая ему глаза. Потом опустился на землю и обхватил голову руками. Вера тяжело вздохнула, подошла к Багру, положила руку ему на плечо.

– Если бы не ты, нас не было бы в живых.

– Что мне с того? – простонал Багор. – Я потерял всех людей!

– Они сами выбрали свой путь. Охота на мутантов – занятие рискованное. Парни знали, на что идут.

– Раньше мои ребята тоже погибали. Но чтоб сразу четверо… Я соврал ему. Такого еще не было!

– Возьми себя в руки. Их надо похоронить. Если не этой, так следующей ночью лярвы вернутся. Ты же не хочешь, чтобы они сожрали тела твоих людей?

Багор встал.

– Нет. Ни за что. В кузове есть две лопаты, а на соседней поляне – развалины фермы. Оттуда надо натаскать кирпичей.

– Хорошо, – Вера обернулась к Вербицкому. – Марат, помоги Багру. Я и Бельский натаскаем кирпичей.

Вербицкий взглянул на Веру с укоризной. Почему с Бельским, а не с ним? В глазах девушки он успел поймать странное выражение. Как будто она тоже сожалела о том, что намеренно упустила шанс остаться с Маратом наедине. Вера словно оттягивала момент, когда они смогут поговорить без свидетелей. Почему? Ответа у Вербицкого не было. Тяжело вздохнув, он подбросил в костер сухих веток. Вооружился штыковой лопатой, помогая Багру рыть могилы. Задачка была не из простых. Дерн приходилось в буквальном смысле вырубать. Оставалось только поражаться силе лярв, которые с такой легкостью передвигались в слежавшемся грунте.

Багор работал молча. Вербицкий не рискнул задавать расстроенному охотнику вопросы. К тому времени, когда четыре ямы были готовы, Вера и Антидот успели натаскать приличную гору битого кирпича. Изобретательный Гриша облегчил работу, используя для переноски металлическую сеть. Кирпичным крошевом устлали дно могил. Тела завернули в брезент, опустили в ямы. Присыпали новым слоем кирпича. Когда над верхушками деревьев поднялось солнце, на опушке леса желтели четыре холмика.

Багор отыскал в кустах свой автомат, поднял ствол вверх и дал короткую очередь. Вспорхнули с веток несколько напуганных птиц.

– Прощайте, дружки, – тихо проронил Багор. – Пусть земля вам будет пухом.

Решив проблему мертвых, занялись делами живых. Бельский и Вербицкий помогли Багру откатить машину от сосны. Мертвая лярва упала. Чтобы поднять заклинившую кнопку капота, Багру пришлось воспользоваться лопатой. Осмотрев повреждения, он покачал головой.

– Радиатор всмятку. Нет у меня больше машины… И команды тоже нет.

Вера молчала в упор глядя на охотника. Тот сунул руку за пазуху. Вытащил кредитку, протянул девушке.

– Возьми. Мне партизанские талеры не нужны.

– Это еще почему?

– Человек предполагает, а Бог располагает, – вздохнул Багор. – Он решил все за меня. Я иду с вами.

Сборы были недолгими. Багор запихнул в рюкзак свои пожитки из машины, раздал автоматы убитых товарищей. Достал из кузова канистру. Наполнил ее бензином из бака, старательно облил «джип» и чиркнул спичкой. Заплясали языки пламени. Повалил черный дым. Запахло жженой резиной.

Вера двинулась к лесу первой. Антидот, Багор и Вербицкий шли рядом. Все были погружены в свои мысли и не расположены к болтовне.

Вербицкий с интересом рассматривал деревья, кусты и мох, пытаясь отыскать детали, которые свидетельствовали бы, что он идет по лесу будущего. Не нашел ничего. Лес был самым обычным. По давней белорусской традиции не очищенным от упавших деревьев и сухих сучьев. Впрочем, к чему очищать? Механический уничтожитель леса переработает все в труху. И мертвое, и живое. Размышляя так, Марат сделал очень радостное открытие. Раз власти пошли на такую экстраординарную меру, значит разобраться с партизанами-дестабилами не так-то просто. Они уничтожали леса от злобы и бессилия!

– Вас, ребята, как звать-величать? – неожиданно спросил Багор.

– Гриша Бельский.

– Марат Вербицкий.

– А я, признаться, уже и подзабыл, какие они, мои настоящие имя и фамилия. Лет десять уже как только на Багра и отзываюсь. Прикончили бы меня сегодня лярвы – никто бы и не узнал, что на самом деле я – Багров Федор Ильич.

– Такого прикончишь! – не оборачиваясь, усмехнулась Вера.

– Тут ты права. Предлагаю за это выпить. Заодно и корешей моих погибших помянем.

Багор отстегнул от ремня фляжку, отвинтил пробку и сделал внушительный глоток. Фляжка перекочевала к Грише. Он, не церемонясь, приложился к горлышку раза три и передал фляжку Марату. Не обошлось без напутственного слова.

– Вот это самогон! Ментовское пойло и рядом не стояло. Из чего гоните-то?

– Картошка. Не та, конечно, что на колхозных полях высаживают. Экологически чистую и жрать невозможно, и топливо из нее – полная хрень. Короче для крепких напитков не годится. То ли дело бульба лесных братьев – пальчики оближешь. Растят ее без соблюдения всяких технологий, прямо в лесу, поэтому и брага из нее – любо-дорого. Вера в курсе.

– Это точно, – девушка взяла фляжку, сделала маленький глоток. – Экологи из дестабилов, прямо скажем – никакие. Окружающую среду загрязняем, едим, что под руку попадет, воду только из луж хлещем, пьем самогон и курим. Но ведь должны же мы чем-то от остальных отличаться!

Пришел черед Вербицкого. Хлебнув самогона, он убедился – напиток действительно сильно отличается