марафет наводит! Полчаса платье выбирает, еще с полчаса штукатурится. «Ой, я только что из ванной! Погоди!» Это «погоди» иной раз так растянется… – Михаил тяжело вздохнул. – А в это время: «Наша Сонечка в три годика», «А это в детском садике в костюме ромашки», «А это я в молодости, правда, Сонечка на меня похожа?»

– Влюбился? – улыбнулся Воронов.

– Было немного. Чуть не женился, каюсь. Рассорились из-за пустяка. Но зато как пригодилось! – с чувством сказал он. – Начальник, рассказывая о былом, частенько вспоминал родной город. Однажды увидел фотографию и помрачнел. Сказал: «А это Федька, оборотень в погонах». Я из вежливости спросил: что, мол, случилось? И услышал, что были они приятелями, Федор Иванович работал следователем в прокуратуре и был на хорошем счету. А потом выяснилось, что крышевал притоны с девочками. Помните, Бейлис все время намекала? «А ты, Федя, женскими трусами торговал».

– Так вот что она имела в виду…

– Происхождение его капитала. Бордель. Там-то Сивко ее и выцепил. Бизнес он делал на ночных бабочках, а прокуратурой прикрывался. Ездил на дешевой машине, всем говорил, что живет от зарплаты до зарплаты. Шифровался, в общем. А когда все открылось, ему удалось от суда отвертеться.

– Отмазался! – улыбнулся Воронов.

– Во-во. Ускользнул. Исчез. Из прокуратуры уволился, семью из родного города увез. Начальник сказал, что о Федьке ни слуху ни духу. А он, оказывается, на Рублевке всплыл! Вот они, денежки, где пригодились!

– Да, в Москву он приехал с капиталами, – кивнул Дмитрий Александрович. – А тогда никто и не интересовался, откуда, мол? Ну, купил человек участок, построил дом. Кстати, никто не видел ни жены его, ни детей. Говорят, что Федор их надежно спрятал.

– От прессы, должно быть. Чтобы слухи не просочились. Он же теперь «белый». Бизнесом занимается, налоги платит.

– Да, обелился. О прошлом, разумеется, забыл.

– Да только вот Людмила постоянно напоминала. Все время намекала на женские трусы, когда выпьет. И он ее за горло держал поддельным паспортом, но кто из них больше боялся скандала? Подумаешь, паспорт! А вот притон содержать…

– Да, Сивко все время держался в тени. К депутатскому мандату подбирался, да побаивался. Биография-то подмоченная. А ты молодец! Вот что значит, иметь хорошую память! Когда ты видел-то эту фотографию?

– Да лет семь назад, – скромно сказал он. – Но я долго мучился: где? Пока не понял, что мы коллеги. Он профессионально осматривал место происшествия, руками старался ничего не трогать, да и проговаривался. В прокуратуре Сивко проработал долго, привычки остались на всю жизнь.

– Неприятно все это, – вздохнул Дмитрий Александрович. – А кто без греха? Видишь, и Лиза скрывала, что не сама дочку родила. Хотя это, конечно, не бордель содержать. Но все равно – неприятно.

– А вы что скрываете? – в упор посмотрел он на Воронова.

– Я?

– Тоже белые пятна в биографии? Вернее, темные.

– Я тебе все рассказал. Хотя мог бы этого и не делать.

– Когда я намекнул Сивко, что знаю о его бурном прошлом, он кинулся к пистолету. Нервы сдали. В общем, выдал себя. Дмитрий Александрович… – Михаил прислушался. – А вам не кажется, что за это время можно не то что стакан водки выпить, но и плотно пообедать?

– Да, Федя и в самом деле задерживается.

– Ну и чем он может быть так занят?

– Идем, посмотрим, – Воронов встал. – Из дома он выйти не мог, снаружи охрана. Я велел никого не выпускать. Пока.

– А вдруг он поднялся на смотровую башню?

– Зачем?

Михаил тоже встал, и теперь Дмитрий Александрович смотрел на оттопыренный карман его джинсов. И вдруг рассмеялся:

– А слона-то я и не увидел! У тебя в кармане мобильный телефон!

– Да, телефон.

– Успел позвонить?

– Нет, – соврал он.

– И кому?

– Я никому не звонил.

– 02? И что тебе ответили?

– Я не звонил по 02, – твердо сказал он. И это была правда.

– Ай врешь! – усомнился хозяин замка.

– А вам не кажется, что пора бы и точку поставить?

– Точку? – прищурился Воронов. – И кто убийца? Лиза? Федя Сивко? Или… Зигмунд? Час назад ты именно это говорил. А может, Эстер Жановна?

– Дмитрий Александрович!

Они невольно вздрогнули. Кричали издалека, похоже, кто-то поднимался по лестнице.

– Дмитрий Александрович!

Воронов вздрогнул:

– Кажется, что-то случилось.

И поспешно вышел в коридор, Михаил – следом. В коридоре столкнулись с начальником охраны. Тот был взволнован, и, увидев хозяина, скороговоркой сказал:

– В деревне неспокойно. Дозвольте мне, Дмитрий Александрович, подняться на смотровую башню, глянуть, что там?

– С чего ты взял, что неспокойно? – спросил Воронов.

– Вроде кричат, толпа собирается. Ветер со стороны деревни. Неспокойно там.

– Ну и какое это имеет отношение ко мне?

– Воскресенье же, – почесал бритый затылок парень в камуфляже. Михаил попытался вспомнить его имя. Коля, кажется. – Похмелье у них лютое. Звереют они с этого. Да и бабка по домам ходит, нашептывает. Вы же знаете, что о вас в деревне говорят. Боюсь, как бы…

– Они знают, что замок охраняется, – резко сказал Воронов. – И знают, что у моих людей автоматы.

– Ну не стрелять же в них, коли полезут? – добродушно сказал начальник охраны.

– Замок – это моя частная собственность! Ее защищает закон! При попытке вторжения имею право применить силу!

– Авось обойдется, – вздохнул Коля.

– Удивляюсь я тебе, – холодно сказал Воронов. – А говорят, что десантники – это убийцы. Наемники. Ты и в горячих точках успел побывать. А сейчас колеблешься. Что за детсад?

– Так это ж свои! Наши! И оружия у них нет!

– А ты почем знаешь?

– Ну дак…

– Приказ один – стрелять! Не пустить их в замок! Авось пара автоматных очередей их отрезвит.

– Есть, – вздохнул начальник охраны и развернулся кругом. После чего направился к лестнице на третий этаж.

– А не сурово вы? – покачал головой Михаил.

– Я знал, что рано или поздно это случится. Мой замок все равно что бельмо на глазу. Они зовут меня Вороном. И Антихристом. Долго же они терпели. Ну, пусть попробуют. Пусть только сунутся. Эй, Федор! – в коридоре появился Сивко. – Ну что, все запасы спиртного уничтожил?

– Пару рюмок выпил, – добродушно ответил Федор Иванович.

Но когда тот подошел, запаха спиртного Михаил не уловил.

– Парень, тебя рыжая девушка кличет, – с усмешкой сказал ему Сивко.