погладил её по спине. — Идёт.

После расставания с Виджеем оставалось одно-единственное место, куда могла пойти Сири. Одно место, остававшееся безопасным. Она шла по основным улицам к отдельному входу в подземный переход. Она с опаской оглянулась по сторонам до того, как спуститься по остову винтовой лестницы. Ступени издавали страшный скрип под её ботинками.

Добравшись до основания, Сири тихо и неподвижно застыла, повернувшись лицом к лучу света, который проникал из отверстия наверху. Пылинки парили в воздухе, как крошечные звёздочки. Она вплотную прислонилась к стене, чтобы ничто не могло незаметно прокрасться из-за спины, и сползла вниз, на треснутый бетонный пол, притянув колени к груди.

«Он не поверил мне. — Сири вцепилась обеими руками себе в волосы. — Он посмеялся надо мной. Почему Виджей посмеялся надо мной?»

— Виджей не посмеялся над тобой, — мягко ответил Шон.

«Но он посмеялся».

— Это был не Виджей.

«Шон?»

— Мы видели его после операции всего однажды, до того как он пропал из вида, да ещё было темно…

Сири обхватила руками свои ноги. «Если… если они могут сифонировать голос и сохранять его в своей системе… могут ли они наделить им какого-то другого человека?»

— Госпиталь размером с планету, — безрадостно изрёк Шон. — Возможно, для определённых целей они способны создать тело. Если они сумели собрать все эти голоса, все эти сущности. Если смогли поместить их в новые тела, им удалось получить совершенных шпионов.

«Но нам пока ничего об этом не известно. У нас нет доказательств! Нам ничего не известно!»

— Мне известно, Сири, да и тебе тоже.

Сири сидела, парализованная. Она не знала. Она не хотела знать. Это было уже слишком. Слишком ужасно. Но она не могла сомневаться в Шоне. Он был её спутником. Она должна была доверять ему. В этом его предназначение — быть голосом, которому она могла доверять, невзирая ни на что.

Сири склонила голову. «Виджей!» Она мысленно выкрикивала его имя: наполовину взбешённая, наполовину шокированная. Ей пришлось прижать обе руки ко рту, чтобы сдержать крик, готовый вырваться наружу. «Они заполучили и Виджея. А я рассказала ему всё!»

— Надо рассказать Терезе, — прошептал Шон.

Сири с отчаянием покачала головой. «Что, если Тереза не верит мне? Она не поверила мне и относительно того, что все считали телом Бьянки. Что, если на этот раз она сочтёт меня сумасшедшей? Она отправит меня обратно домой».

Она не могла дышать. Поинтересовалась содержанием нано-частиц в пыли. Они могли в ней присутствовать. Вполне. Нано-частицы, проникающие в её кровь, изолирующие её сущность, выделяющие её, подготавливающие для сифонирования.

«Нет, нет, не допускай подобных мыслей. Думай над проблемой». Сири прикусила губу, попыталась прийти в себя.

— Что нам делать, Сири?

«Если они… они создали живое существо, тело, и наделили его голосом Виджея, значит, он должен занимать определённое место в структуре системы. Если нам удастся вскрыть и проанализировать её, это даст нам ключ к пониманию того, как всё это функционирует».

Она почувствовала, как Шон одобрительно кивает. Он и без её слов понимал, что они не могли рассказать Терезе о том, что происходит. Это нечто, это создание, наделённое голосом Виджея, по существу, могло и не быть живым человеком, но у неё не было времени, чтобы тратить его впустую на попытки убедить в этом своего командира. Терезе, вероятно, придётся это обсудить по связи, и к тому времени, когда придёт разрешение демонтировать систему, будет уже слишком поздно.

Она должна предъявить Терезе конкретные доказательства. Когда она вскроет структуру и продемонстрирует, как она действует, Тереза, и Мисао, и все остальные члены команды убедятся в том, что она права. Тогда они сумеют коренным образом изменить направление миссии. Виджей и Бьянка будут свободны.

Сири выпрямилась и разгладила руками тунику. Ей придётся действовать очень осторожно. Но она была подготовлена. У неё был опыт. Никто не поймёт, что что-то не так. Никто.

Сири снова поднялась наверх по винтовой лестнице и посмотрела вниз. Она целеустремлённо зашагала вперёд по пустым улицам.

Она не видела, как из дверного проёма показался Виджей и изумлённо уставился ей вслед.

Стоя у полутёмного входа, я наблюдала, как от Эмилии ушёл клерк.

Конечно, я последовала за ней. Именно поэтому я нашла её, именно поэтому состоялся наш разговор. К тому времени я уже знала, что она ни о чём не расскажет мне по доброй воле. Когда вы проводите с человеком свыше шестнадцати часов в замкнутом пространстве, если ему нет до вас никакого дела, этот факт становится вполне очевидным.

Но мне надо было увидеть, что она предпримет. Надо было узнать, была ли тайная организация, в которую её втянули, официальной или нелегальной.

Она вышла из дома своей матери и прямиком направилась к клеркам.

Значит, официальной. Она была звеном в цепочке, которая подводила к войне, не важно, насколько незначительная роль отводилась именно ей.

А невидимка Великий страж Ториан Эразмус находился на другом конце этой цепочки. Следовало догадаться, но он прекрасно заметал следы. Мы снова и снова анализировали информацию, которой располагали. С одной стороны, он был настоящим, действующим игроком. С другой — всего лишь одним из Кровавого рода, тем, кто перебирал и сортировал остатки системы Джаспера и Фелиции Эразмус, чтобы посмотреть, нельзя ли извлечь из них что-нибудь для себя полезное.

Теперь, когда клерк ушёл, Эмилия Варус, которая слышала обещание Амеранда помочь нам, заливалась истерическим смехом. Я заставила себя стоять и наблюдать за этой сценой, хотя искренне ей сочувствовала. Что бы она ни натворила, всё шло не так уж хорошо и не легко.

«Ты убила клерка Амеранда?» Возможно ли, что клерк пришёл к ней сказать: они не позволят ей безнаказанно уйти, несмотря на то, какие приказы ей отдавали?

Отсюда возникал вопрос: если она убила клерка и Ториан протежировал ей, зачем он хотел смерти клерка Амеранда?

В конце концов доктор Варус выпрямилась и быстро пошла вниз по коридору, дойдя до конца, хлопнула дверью, которая, как мне было известно, вела на полуразрушенную, много раз ремонтированную лестницу.

Я забеспокоилась. Нет, не так. Я беспокоилась гораздо раньше. Сейчас я боялась. За себя, за неё, а больше всего — за Амеранда Жиро.

Проблема состояла в том, что я почти ничего не могла поделать. Амеранду, уже подозреваемому в убийстве, возможно, прибавили к обвинениям и государственную измену. Если я неожиданно вмешаюсь, требуя его освобождения (если допустить, что вообще смогу его найти), это станет всего лишь подтверждением того, что он работает с нами.

Свет померк перед моими глазами. Под ладонями я ощущала камень. На губах — застарелый вкус крови.

Всё шло не так, как было задумано. У меня почти не оставалось времени перед тем, как я должна была снова отправиться на Фортресс, какая бы ловушка меня там ни поджидала, и я всего лишь