злоупотреблений Ежова И. В. Сталиным, ни одного военнослужащего нельзя было привлечь к уголовной ответственности без письменного согласия вышестоящего начальника. По утверждению весьма осведомленного генерала НКВД П. А. Судоплатова, бывшего начальника службы разведки и диверсий, постановление на арест Павлова утвердил не кто иной, как сам Жуков.
Однако скоро И. В. Сталин убеждается, что самые драконовские меры в отношении к высшим офицерам, в том числе к упомянутому несчастному генералу Павлову и его ближайшим помощникам, были чрезмерными, они не давали ожидаемого результата. Скорее, наоборот, еще более ухудшили положение на фронтах.
Ему стало ясно, что наши маршалы и генералы не способны руководить войсками в современной войне, как, например, неспособен ученик начальной школы, едва освоивший правила арифметики, решать дифференциальные уравнения, изучаемые в высшей школе, в институтах и университетах.
Продолжать расстреливать своих маршалов и генералов за неумение воевать было бесполезно, их необходимо было учить. Однако так думали не все, в том числе некоторые деятели из ближайшего окружения И. В. Сталина. К таким деятелям можно отнести в первую очередь Г. К. Жукова и Л. З. Мехлиса.
Однако, если Жуков, преимущественно, только пугал расстрелами, то Лев Захарович Мехлис, будучи заместителем наркома обороны и начальником Главного политического управления Красной Армии, широко использовал эту крайнюю меру для «воспитания» генералов. Так, именно Мехлису И. В. Сталин поручил уже 30 июня 1941 г. разобраться в ошибках, допущенных командующим Западным фронтом генералом армии Павловым.
Мехлис, который сам никогда не командовал даже взводом, но якобы знал как правильно командовать Западным фронтом, с его прежним командующим разобрался быстро. Следствие по делу генерал – полковника вели такие же «специалисты» в военном деле, как и сам Мехлис: временно исполняющий должность заместителя начальника следственной части 3–го управления НКО СССР старший батальонный комиссар Павловский и следователь 3–го управления НКО СССР младший лейтенант (!?) госбезопасности Комаров.
Они обвинили Героя Советского Союза Павлова Д. Г. в «трусости», «бездействии», «развале управления», «сдаче оружия противнику», «самовольном оставлении боевых позиций», «предательстве» и «шпионаже». Получился полный «букет», за который и расстрелять было мало. Примерно в этом же они обвинили и ближайших подчиненных Павлова: начальника штаба Западного фронта генерал – майора Климовских, начальника связи Западного фронта Григорьева, командующего 4–й армией Западного фронта Коробкова.
Несмотря на то, что Павлов Д. Г. приложил много сил и знаний при создании лучшего танка Второй мировой войны Т-34, а также то, что он был одним из лучших отечественных теоретиков и практиков применения танков в современной войне, никто из высшего руководства наркомата обороны даже не пытался защитить своего коллегу от несправедливого суда. Хуже того, его использовали как «козла отпущения». Всю вину за свои личные упущения они свалили на него, Павлова, а также и остальных, упомянутых выше генералов, которых вскоре расстреляли.
Нечто, подобное белорусской трагедии, повторилось в начале мая 1942 г. в Крыму, но там «героем» ее был уже сам – Л. З. Мехлис. После успешных действий под Москвой высшее советское командование решило провести Керченско – Феодосийскую десантную операцию (25 декабря 1941 – 2 января 1942 г.) с благой целью: овладения Керченским полуостровом, освобождения Крыма и снятия блокады с героического Севастополя. Начальный этап этой операции прошел успешно, и для развития успеха И. В. Сталин решил создать Крымский фронт. Учитывая важность решения поставленной задачи, представителем Ставки Верховного Главнокомандования при руководстве и войсках этого фронта он решил назначить Л. З. Мехлиса.
Так Лев Захарович в конце января 1942 г. оказался в Керчи. После того, как на Керченский полуостров успешно высадили десант, был создан новый Крымский фронт в составе трех советских армий: 44–й под командованием генерал – лейтенанта С. И. Черняка, 47–й генерал – майора К. С. Калганова и 51–й генерал – лейтенанта В. Н. Львова. Фронт имел в своем составе 21 стрелковую дивизию, 3577 орудий и минометов, 347 танков, 400 самолетов, в том числе 175 истребителей и 225 бомбардировщиков.
С 21 апреля Крымский фронт входил в состав Северо – Кавказского направления под командованием маршала С. М. Буденного. Так что к заключительному акту этой трагедии имел непосредственное отношение и этот знаменитый герой Гражданской войны.
Тогда в Крыму действовала только одна 11–я немецкая армия, состоявшая к тому времени из 13 пехотных, одной танковой и одной кавалерийской дивизий, которые имели 2472 орудия и миномета, 180 танков и 400 самолетов. Однако командовал этой армией, в отличие Мехлиса и Буденного, один из самых талантливых немецких военачальников – генерал – полковник Эрих фон Манштейн.
Имея заметное численное преимущество над противником, советские войска трижды пытались с 27 февраля по 13 апреля прорвать немецкую оборонцу и оказать помощь войскам Севастопольского оборонительного района, однако умения не хватало, все – безуспешно.
Хуже того, пока наши войска готовились в Крыму к четвертому наступлению, Манштейн, оставив несколько дивизий для блокады Севастополя с суши, основные силы сосредоточил для наступления на юге Керченского полуострова.
8 мая ударная группировка немцев, состоящая из пяти пехотных, одной танковой дивизий и румынского корпуса, перешла в наступление против советских войск. С воздуха эту группировку поддерживал 8–й воздушный корпус фон Рихтгофена, оснащенный пикирующими бомбардировщиками «Ю-87». Беспечность Мехлиса и командующего Крымским фронтом генерал – лейтенанта Д. Т. Козлова, а также командующих армий, подчиненных им, к тому же своевременно не менявших месторасположение своих командных пунктов, позволила немецкой авиации при первом же налете разбомбить эти пункты, что привело к потере управления войсками фронта. Наших генералов в академиях создавать запасные командные пункты никто не научил.
После этого Манштейн нанес главный удар на правом фланге своих войск, вдоль побережья Феодосийского залива; затем, прорвав фронт на этом узком участке обороны, повернул свои войска на север, стремясь окружить центр и правое крыло Крымского фронта, прижать советские войска к побережью Азовского моря и уничтожить их. Одновременно немецко – румынские подвижные части продвинулись дальше, на восток. Наши войска, к нашему несчастью, тогда не умели не только наступать, но и отступать.
Несмотря на то что Ставка требовала срочно отвести войска фронта за Турецкий вал, для организации упорной обороны, Мехлис и командующий Крымским фронтом не смогли должным образом организовать отход своих войск. В результате враг 14 мая 1942 г. прорвался к окраинам Керчи, а на следующий день занял этот город.
Таким образом, несмотря на ряд очевидных признаков, что противник вот – вот начнет наступление, из-за беспечности и неумелого руководства советского командования, удар Манштейна получился для наших войск неожиданным и имел очень тяжелые последствия: в течение нескольких дней рухнула вся оборона Крымского фронта. С 8 по 18 мая 1942 г. немцы заняли Керченский полуостров, разгромив три советских армии!
Командующий 51–й отдельной армии генерал – лейтенант Львов, оказавшийся на острие немецкого удара, погиб в бою 11 мая. Советские войска были вынуждены оставить Керченский полуостров и эвакуироваться на Таманский полуостров. Переправа через пролив также была чрезвычайно тяжелой. Наши войска несли значительные потери на воде от вражеской авиации. За эти дни нашим генералам удалось эвакуировать только 120 тыс. человек, остальные – были брошены своим командованием в Крыму. По немецким данным, Манштейн захватил 150 000 пленных, 1133 орудия и 258 танков. При этом его собственные потери составили всего 7500 человек.
Но это еще не все. Обезопасив тылы, Манштейн теперь мог вновь перейти к штурму Севастополя. 2 июня 1942 г. немцы начали пятидневную артиллерийскую и авиационную подготовку, а утром 7 июня на позиции наших войск пошла вражеская пехота и танки. Разгорелись ожесточенные бои за город русской славы. Положение защитников Севастополя становилось все тяжелее. В непрерывных боях наши войска несли тяжелые потери, особенно плохо было с боеприпасами и питьевой водой. Бои все чаще переходили в рукопашные схватки. Боеприпасы и продовольствие в Севастополь доставлялись только подводными лодками, поэтому в очень ограниченном количестве. Дальнейшая оборона главной базы нашего Черноморского флота становилась невозможной.
30 июня 1942 г. Ставка отдала приказ оставить город. Но до этой даты командующий Черноморским флотом вице – адмирал Октябрьский, имея значительное превосходство в военно – морских силах, позволил немцам блокировать Севастополь не только с суши, но и с моря. Отступать было некуда.
В начале июня 1942 г. Севастопольский оборонительный район имел в своем составе 106 тыс. человек, 600 орудий и минометов, 38 танков и 53 самолета. Только незначительная часть героических защитников Севастополя на катерах и других мелких судах смогла добраться до Черноморского побережья Кавказа.
Морское руководство Севастопольского оборонительного района, в лицах командующего этого района вице – адмирала Ф. С. Октябрьского и члена Военного совета контр – адмирала Н. М. Кулакова, получив формальное разрешение,
