Поскольку завитые ресницы действительно выглядели больше, я послушно сидела, пока мои мучительницы наносили три оттенка серого на мои веки, после чего последовал карандаш для глаз… а затем они вытерли все это и начали с нуля, поскольку в первый раз макияж получился слишком тяжелым.
– Как это называется? – спросила я, когда Мо провела яркой, смелой красной краской по моим губам.
Моя невестка проверила маленькую наклейку на дне блеска для губ.
– «Кабаре» [84]. – Я нахмурилась, поэтому Мо добавила: – Ну вроде «жизнь – это…»?
– И почему ты удивляешься, что мы не всегда понимаем друг друга? Все это происходит из-за подобных шуточек, – сказала я ей. Мо фыркнула и накрасила мои губы блеском.
Мне не позволили смотреть в зеркало. Кара продолжала бормотать себе под нос о сногсшибательных скулах и… счастливой сучке, которая даже не ценит свои крохотные поры. Наконец они встали и придирчиво посмотрели на меня, пытаясь решить, что делать дальше.
– Может, нам… – Кара замолчала.
– Нет, она совершенна, – сказала Мо, остановив Кару, когда та потянулась ко мне с кистью для пудры. – Если сделать что-то еще, будет уже перебор.
– Думаю, я ненавижу ее, – сказала Кара. Мо пожала плечами.
Они повернули меня лицом к зеркалу.
Это была я, но другая я. Мои волосы выглядели так, будто я на самом деле задумала, чтобы они обрамляли лицо темными волнами, а не неряшливо торчали во все стороны.
Я чувствовала, что ресницы жесткие и какие-то клейкие, но выглядели они чертовски красиво. Утянутое по бокам платье демонстрировало мои немногочисленные изгибы, а атласный красный шарф, который Мо повязала вокруг моего платья, делал талию неправдоподобно узкой. Не поймите неправильно, я и в обычном облике себе нравлюсь. Но было очень здорово увидеть это жгучее воплощение женственности.
– Позвольте-ка мне все прояснить. Вы, дамочки, возитесь целый час, приводя в порядок лица и накладывая три слоя макияжа, потом еще химичите с прическами, а я нравлюсь вам почти без грима? – усмехнувшись, спросила я.
– Да, определенно ненавижу ее, – решила Кара.
Мама ахнула и потянулась за фотоаппаратом, когда я вышла из этого кукольного царства.
– Мама, – простонала я.
– А ну цыц! Ты восхитительна. Это не тоже самое, что школьный выпускной. Могу я хоть попереживать по пустякам!
– Вот поэтому я и не ходила на выпускной!
Мама делала снимок за снимком из всевозможных ракурсов. Она остановилась, только когда Ева срыгнула ей в волосы. Я мысленно удвоила заложенные в бюджет затраты на первый рождественский подарок для племянницы.
– Мама, это просто вечеринка. Нет никаких причин придавать ей сакральный смысл, – сказала я. – Это всего лишь очередной пятничный вечер в «Леднике».
И мне тоже так казалось, ровно до тех пор, пока мы не добрались до окраины города, и я не оробела. Я не собиралась меняться ради какого-то глупого парня. Пусть он сексуален, свободен и к тому же оборотень, мне не хотелось, чтобы Клэй думал, что имеет надо мной такую власть. Ну и ладно: в ту минуту, когда Мо откроет дверцу, я тут же обращусь и убегу домой.
Заметив, как я сжимаю ручку двери внедорожника, Мо предупредила:
– Если ты так поступишь, я скажу Самсону, что ты струсила, побоявшись прийти на глупые танцульки.
Я хмыкнула, ворча на нее, и засунула в рот парочку теплых пирожков с сырной начинкой.
– Ненавижу тебя, – пробормотала я, когда Купер припарковал свой грузовик перед «Ледником». – Ненавижу вас обоих.
– И меня тоже? – спросила Кара.
– И тебя тоже, – буркнула я. – Добро пожаловать в семью.
– Я так тронута, – вздохнула Кара, прижав руку к сердцу.
– Ненавидь меня, пока будешь нести этот поднос с яичными рулетиками, ладно? – спросила Мо, протягивая мне одну из дюжины тщательно завернутых коробок с закусками для вечеринки. – Но в конечном счете ты согласишься, что классно выглядишь, и я права, всегда была права и всегда буду права.
– Лучше всего не спорить с ней, когда у нее такое настроение, – сказала мне Кара. – Она и впрямь помнит каждый случай, когда была права. Мо все еще хвастается, что предупредила меня насчет взъерошенной челки, когда мы учились в десятом классе.
– Но ты все равно пошла и подстригла её, – засмеялась Мо. – И кто теперь прячет ежегодник второго курса, как домашнее порно?
– Плачу десять баксов за то, чтобы увидеть этот ежегодник, – предложила я Мо.
– Договорились, – усмехнувшись, сказала Мо. Кара сердито посмотрела на нас обеих. И тут меня поразило то, что за исключением пыточных приспособлений для лица и шеллака [85] для волос, тусовка с девочками не так уж сильно отличалась от тусовки с мальчиками. Их не заботило, ругалась ли я на них. Мы обзывались и постоянно угрожали друг другу.
Это мои три самых любимых занятия в общении с мужчинами стаи. Я не собиралась позволять этим дамам красить мне ногти на ногах, но, возможно, в следующий раз не буду грубо отказываться, когда Мо пригласит меня на киновечер или ещё куда-нибудь.
Когда мы вошли с вкуснятиной в руках, Алан подошел к Каре и поцеловал ее в щеку.
– Эй, милая, кто это с вами… – начал говорить Алан, когда я сняла свое пальто и повернулась к нему. – Твою мать! – воскликнул он. В комнате воцарилась тишина, когда все повернулись, чтобы посмотреть, что же заставило добропорядочного Алана выругаться. Я услышала, как на пол грохнулся стакан, и, посмотрев, увидела, что Баз с потрясенным выражением лица держит в руке кухонное полотенце.
– Спасибо, – пробормотала я Алану.
Клэй выглядел очень хорошо в накрахмаленной белой рубашке с красным галстуком. Ему, очевидно, потребовалось время, чтобы привести песочного цвета волосы в некоторый порядок. Клэй и Купер посмотрели друг на друга и поздоровались сдержанными, но не враждебными кивками. Что, как я думаю, довольно нормально для взаимоотношений между моими братом и кавалером. По крайней мере, Купер не стал чистить перед ним огнестрельное оружие.
– Эй, Мэгс.
– Клэй, – сказала я, ожидая от него каких-нибудь комментариев, когда он осмотрел меня с ног до головы.
– Хочешь пива? – спросил он, вынужденный перейти на крик, потому что группа, которую Эви и Баз привезли из Дерли, начала плохое исполнение песни «Ищу любовь во всех неправильных местах». Люди парами устремились к танцполу, делая танцевальные движения, которые, как я знала, сама никоим образом не могла исполнить.
– Конечно, – произнесла я, немного озадаченная тем, что он даже не заметил не заметил, как я изменилась. Уж не планировал ли Клэй сыграть надо мной какую-то шутку?
– Так, ээ… тебе нечего сказать, например что-то чертовски умное про мое платье или эти штуки на глазах?
Он пожал плечами.
– Ты всегда отлично выглядишь.
– О, а ты мне нравишься, – сказала я, улыбнувшись ему, когда он повел меня к барной стойке.
На другом конце комнаты Ник беседовал с Аланом, Карой и Дарби Кармайкл, кассиршей из
