Гранди?

У оборотней в фильмах всегда был какой-нибудь удобный склеп или подвал, где они запирались на время трансформации. Неужели Ник думал, что где-то в лесах мы сделали такой бункер для Мо? А её семья считала, что три ночи в месяц мы проводим, бросая ей тушки кроликов и надеясь на лучшее? Чем больше я думала об этом, тем больше весь его сценарий «Мо – оборотень» оскорблял меня.

Ничто в Мо не кричало о натуре хищника и не представляло даже намёка на угрозу. Если только не пытаться оторвать её от шоколада. Опасной хулиганкой была я. Единственной, кто мог позаботиться о себе. Большую часть своей жизни я провела, оттачивая в себе эти качества. Почему же он не увидел их во мне?

Этот уровень самоанализа точно нездоров. Именно поэтому я избегала книг из серии «помоги себе сам».

Я нашла Ника на скале, возвышающейся над долиной. Рядом с ним на земле лежал рюкзак, к которому он прикрепил большую бухту неоново-оранжевой верёвки для скалолазания с несколькими карабинами и блокировками. Он говорил, что увлекается альпинизмом. Неужели планирует спуститься на верёвке со скалы? Ведь это же грубо – делать нечто подобное на чьём-то заднем дворе без разрешения хозяев.

В данный момент Ник казался довольным. Отсюда он мог видеть всё: зелёные просторы склона долины, густой лес, защищающий нас от дующих с горы жестоких ветров и обеспечивающий стаю множеством необходимой дичи. Это местечко Купер частенько использовал для размышлений, иначе говоря – убирался к чертям подальше от Мэгги и Самсона, чтобы провести несколько минут в тишине и покое. Я несколько раз приходила сюда, но все мои лучшие идеи приходят ко мне во время бега.

И теперь тут сидит Ник и с глупой улыбкой на лице снова что-то пишет в блокноте.

Под прикрытием низко свисающей хвои я сидела и наблюдала за ним. За игрой света и ветра в его волосах. Чёрт, вид его очков в металлической оправе, соскальзывающих с носа, пробудил во мне фетишистские наклонности – мне вдруг стали нравиться всякие профессорские штучки, чего я раньше за собой не замечала. Моё сердце начало так странно колотиться, будто собираясь выпрыгнуть из груди и броситься бежать. Мне действительно нужно было взять себя в руки.

Но тут Ник внезапно повернулся и увидел меня.

Самым умным поступком было бы убежать, как сделал бы настоящий волк. Но я просто сидела, не двигаясь, и смотрела на него. Его лицо. Оно выражало такую радость, что улыбка растянулась от уха до уха. Я не из тех, кто разбрасывается вычурными фразами, такими как «ребяческое удивление», но только так и можно было описать его лицо.

Двигаясь медленными и осторожными шагами, он спустился вниз и протянул ко мне руку.

Невинный у него интерес или нет, но если он попытается почесать у меня за ушами, точно укушу.

– Мо? – прошептал он, улыбаясь мне. – Это ты?

Я фыркнула и отступила назад. Он убрал свою руку. – Постой! – выкрикнул он, пока я пятилась за границу леса. – Мо?

Мо? Значит, тогда он так посмотрел на меня, что все эти дни я была на грани, а сейчас принял меня за Мо? Я зарычала, низкий устрашающий звук резонировал глубоко в моей груди. Всё это более чем странно. Он флиртовал со мной, когда я была в человеческом обличии, и испытывал странную любовь к моей невестке в обличье оборотня.

Разве это не сюжетная линия одного из бездарных подростковых фильмов про вампиров?

Я неделями напролёт с грустью пыталась невзначай следить за ним. А он думал о Мо? Нехорошо!

Я потрусила обратно к нему, фыркая, чтобы привлечь его внимание. Мы сцепились взглядами, и я приложила максимум усилий, чтобы в моём светилась ярость, что было трудно сделать без помощи бровей. Он сузил глаза.

– Ведь ты не Мо, верно?

Чертовски верно. Я снова фыркнула и развернулась в противоположном направлении, чтобы заставить его думать, будто ухожу. Но затем сделала обманный выпад влево. У Ника было всего мгновение, чтобы повернуться, прежде чем я бросилась вперёд и впилась зубами в его симпатичную округлую ягодицу.

– Ой! – закричал он, хватаясь за задницу. – Что за…? Эй! Вернись! – прихрамывая, он зашагал следом за мной, морщась от боли.

Я издала звук, похожий на хихиканье, и выплюнула кусок джинсовой ткани его штанов. Он в изумлении уставился на меня. Я вдохнула, направив нос по ветру, и побежала домой, чувствуя себя намного лучше.

Но чем больше я удалялась от Ника, тем более тяжёлым становилось чувство вины, прокравшееся в мою грудь. Я не привыкла испытывать раскаяние. Это противно. Может, мне следует вернуться и проверить, всё ли с Ником в порядке. Я снова надела оставленные в кабинете джинсы и свитер, думая, что просто могла бы не спеша прогуляться там и притвориться, будто уже долго брожу по долине. Мне нужно только убедиться, что Ник благополучно добрался до своего грузовика, и я сразу же вернулась бы назад. Я натянула ботинки и как раз выбегала из офиса, когда услышала хитрый голос:

– Мэгги, Мэгги, Мэгги.

Я сжалась.

Там стоял претендент на мой трон: сплошь перекачанные мышцы и волнистые чёрные волосы. Если Ник являлся моим Арагорном, то Ли – Ландо Калриссианом [47]: красивым, уверенным и почти таким же надёжным, как продавец подержанных снегоходов.

Ли улыбнулся пухлыми губами, заняв свою обычную позу у стены муниципалитета. Я мысленно порадовалась тому факту, что моё тело, наконец, перестало реагировать на Ли, и какие бы гормоны ни бушевали в моей крови, сейчас этот шторм сменился мёртвым штилем. Очевидно, несмотря на определённо соблазнительную внешность этого качка, у моего первобытного мозга всё же имелся какой-никакой вкус.

– Мэгги, Мэгги, Мэгги, – снова сказал Ли, поскольку просто был не в состоянии произнести моё имя только один раз. Глядя на меня сверху вниз, он моргнул большими карими глазами. И снова я прокляла Купера и Самсона за то, что из всей семьи только им и достался большой рост.

– Ли, – признала я его голосом столь же плоским, как задница тёти Винни.

– На днях у меня состоялся интересный разговор с твоим братом.

Я обнажила зубы, заставляя его сделать маленький шаг назад.

– Наслышана.

– Значит, Купер сказал тебе, что мы с ним обо всём договорились?

– Вы с ним ни о чём не договорились. Поскольку Купер не собирается устраивать моё замужество. Боюсь, тебе придётся иметь дело со мной.

Он пожал плечами, и тембр его голоса понизился до чего-то среднего между соблазнительностью и снисходительностью, как если бы он пытался заманить меня в свой фургон леденцами.

– Я просто следовал правилам, Мэгги. Купер является законным альфой и самым взрослым мужчиной в вашей семье.

– Ты правда думаешь, что это именно тот подход, который сработает со мной? – потребовала я ответа.

– Послушай, малышка, когда мы поженимся, и ты немного подрастёшь, то поймёшь, насколько глупо себя вела. – Когда я пристально уставилась на него, на мгновение от шока лишившись дара речи, он добавил: – Дядя Фрэнк говорит, что у вас тут человек околачивается.

– И? – спросила я, задаваясь вопросом, как дядя Фрэнк прослышал о моём интересе к Нику, и сколько ещё других членов стаи говорили об этом.

– Ну, я не знаю, как отношусь к тому, что моя девушка проводит своё время с человеком, – произнёс он, подойдя ко мне достаточно близко, чтобы суметь провести кончиком носа по моей щеке. Я подавила желание уклониться. – Твоя одежда вся им пропахла.

– Что я делаю, тебя совершенно не касается, Ли.

– Я никогда не пойму, почему так много наших женщин позволяют людям ошиваться рядом с ними, – продолжил он, словно не услышав меня. – Я имею в виду, зачем разбавлять кровь? Достаточно взглянуть на малышку твоего братца. Она могла быть гордостью стаи. А сейчас чем полезен этот щенок? – Он пренебрежительно фыркнул. – Она даже не относится к племенному скоту. Проживёт тихую жизнь в роли