Зелье горькое, отрава!.. Дети слева от отца, Даша справа. Не хмелела от вина, А от счастья охмелела. Даша Федору велела Сесть к столу при орденах И глядела на милого, Что наградами слепил. Все ей в нем казалось новым: Как он ел, как пел, как пил, Как глядел в ее родные, Очи синие глядел. Как за пять годов Впервые Рядом с Дашею сидел. Все прошел и все осилил, Лишь в глазах туман тоски, Да озера слез России Соль плеснули на виски. Это память обожженных, Незабвенных рубежей… А вокруг Сидели жены Невернувшихся мужей. Глядя в лица их с участьем, Даша прятала глаза, Будто собственного счастья. Не хотела показать, Будто ей, счастливой, стыдно Быть среди подруг своих. Самогон гулял И, видно, Бередил страданья их. Сорок баб в селе И десять Хоть каких, но мужиков. Вот кричит Иван Тишков: — Кто сказал, что мир чудесен, Мир, скорее, бестолков, В этом мире все смешалось, Все попутала война! — И, пролив стакан вина, Проворчал: — Какая жалость! Был он пьян. Но, взяв баян, Доказал, Что не был пьян. — Ну-ка, бабоньки, ходи, Ног не жалея. Ну-ка, бабоньки, гляди Ве-се-лее! — Баянисту стопку водки, Ежели не вдоволь!.. И пошли, Пошли молодки, Вдовушки и вдовы. — Дым столбом и пир горой — Воротился в дом герой. Ты прости, но я не скрою Всей симпатии к герою! Эх, девчата, в самом деле, Где же наши соколы? На них серые шинели И ремни широкие! — Ты цвела бы, я цвела бы, Женушки бедовые, А теперь мы только бабы, Только бабы вдовые! — Хорошо живется бабам, Хорошо пахать и жать, Только не от кого бабам Мужиков теперь рожать! И-и-и! Эх, эх, эх! Бабам слезы, курам смех. — Мы на выдумку здоровы. И недаром говорят: Пашут бабы на коровах,
