происходит от имени сказочного персонажа. Ида Санделл презрительно фыркнула, узнав о том, что у ее компаньонки будет такое странное имя. «Пилгрим» [4], — всегда громко звала она, когда ей было что-нибудь нужно. — «Принесите мне книгу, Пилгрим». «Помассируйте мне основание шеи, Пилгрим». «Выведите Джесси в сад, Пилгрим, и проследите, чтобы она не заходила на цветочные клумбы».
Ивейн невидящими глазами смотрела из окна лимузина. Неужели она так навсегда и останется покорной странницей, пилигримом, будет всегда на посылках, будет вечно угождать старухе, которая думает только о собственном удобстве? Круиз в теплых морях сначала показался ей таким заманчивым, но и на борту парохода ничего не изменилось для Ивейн… Пока не раздался визгливый вой сирен, пока не перевернулась их спасательная шлюпка, пока все они не оказались выброшенными в море, и пока течение не вынесло ее так близко к берегу, что молодой испанский матрос смог заметить и вытащить ее из воды.
«Львиный остров».
От неожиданной мысли, сверкнувшей в ее голове, Ивейн сцепила руки, лежавшие на коленях, ее золотисто-карие глаза в недоумении расширились. «Как же она могла позабыть сказку, в честь героини которой когда-то и назвал ее отец? Ивейн — девушка, которой лев помог в ее борьбе с драконом!»
В этот момент машина резко затормозила и замерла над опасным выступом горной дороги, и Ивейн увидела на фоне залитого солнцем ярко-синего неба чеканный силуэт башен замка из испанской сказки и почти услышала, как громко забилось ее сердце, пока она рассматривала их резные зубцы. Замок стоял высоко на уступе скалы, подобно чудесному гобелену, остроконечные башенки высоко возносились вверх, пронзая своими шпилями золотисто-голубое небо. Над одной из башен развевалось знамя, и девушке показалось, что оно парит прямо над морем. Его яркие пурпурные языки колыхались на ветру и солнце.
Медленно-медленно Ивейн перевела дыхание. Это был не сон, потому что она чувствовала дуновение ветра на лице, до нее долетал смолистый запах сосен и соленый морской воздух. Это был не сон, потому что они уже въезжали во двор замка, и Ивейн увидела каменное изваяние льва, возвышавшееся над входом в castillo.
Машина описала круг и мягко остановилась у подножия лестницы, ведущей наверх, ко входу в замок под высокими арками. Шофер вышел из машины и открыл перед Ивейн дверцу. Она вышла в каком-то очарованном изумлении и остановилась возле машины, глядя наверх, на огромный герб, нависавший над крыльцом. Гербовый щит был разделен на четыре части, в каждой четверти была начертана одна из добродетелей: доблесть, гордость, честь, любовь.
Ивейн загляделась на резную розу, символ любви. Сейчас она войдет в дом испанца, и, конечно, ее встретит теплая атмосфера любви, куча ребятишек, добродушная, улыбающаяся хозяйка, несколько располневшая от сытой, размеренной жизни.
— Muchas flores! [5] — задохнулась она от восторга.
— Si, senorita.
— Un grand edificio [6], — еле слышно прибавила она.
Темные глаза насмешливо посмотрели на нее.
— El senor hidalgo es un hombre muy rico [7].
Ивейн не сомневалась в том, что «hidalgo» богат, и, волнуясь, пошла вслед за шофером — через открытые стеклянные двери, через тихий, затененный, сверкающий зал, вверх по изящной мраморной лестнице с коваными железными перилами.
Шофер остановился перед резными двойными дверями и постучал. Затем он взялся за бронзовую ручку, распахнул дверь и предоставил Ивейн войти в комнату одной.
Ивейн стояла в проеме двери, ведущей в зал, пытаясь собраться с духом и растерянно обводя глазами великолепные фрески на потолке, обшитые деревянными панелями стены, тускло мерцающие, как старинные драгоценности, испанские картины в тяжелых золоченых рамах, средневековую мебель, шелковистые ковры, которые повторяли цвета огромной мозаики, изображавшей Мадонну с Младенцем.
Наконец она сделала шаг вперед, и в тот же момент высокие двойные двери закрылись за ней. Девушка в изумлении раскрыла глаза: ее взгляд упал на высокую фигуру человека, стоявшего у огромного узкого сводчатого окна и разглядывавшего ее. Он курил тонкую темную сигару, медленным, спокойным движением поднося ее ко рту. Ивейн смотрела в орлиные черты лица и холодные блестящие глаза под густыми чрезвычайно черными бровями. Высокие скулы, горбатый нос и властный рот придавали его лицу какое-то мефистофельское выражение. Он стоял неподвижно на фоне яркого витражного окна, окутанный молчанием и тонким дымом сигары. Луч багрового света играл в его густых, черных, чуть посеребренных волосах.
Перед ней стоял испанский гранд — повелительный, надменный, мрачный, одетый с изысканной тщательностью. Ивейн сразу же смутилась неуместностью надетых на ней чужого свитера, подвернутых джинсов и деревянных сандалий, привязанных веревкой к ее лодыжкам.
Сеньор молча, оценивающе рассматривал ее с головы до ног. Девушка нервно сжала пальцы и опустила руки. Она была подавлена величественностью этого человека и обстановки дома. У нее не хватило бы сил даже на то, чтобы распахнуть дверь и убежать от взгляда его глубоко посаженных глаз, от точеного рта, который, казалось, никогда не улыбался.
— Вы та девушка, которую Эмерито выловил в океане?
— Да. — Сердце Ивейн сжалось от внезапно охватившей ее тревоги: еще до того, как он заговорил, она знала, что голос у него глубокий и завораживающий, но она не могла себе представить, что он так безукоризненно правильно заговорит по-английски, с легким испанским акцентом. Это был голос черного мага, подчиняющего своему взгляду каждого.
— Как ваше имя?
— Меня… меня зовут Ивейн Пилгрим, сеньор.
— Присаживайтесь. — Он указал на обитый бархатом стул с высокой спинкой. — Побеседуем.
Ивейн ощутила себя беззащитной и была рада сесть. Ноги ее подкашивались, она вся дрожала. Никогда раньше, за всю свою жизнь, Ивейн не испытывала такого чувства… это был настоящий испуг с первого взгляда!
Гранд отступил от окна, уходившего высоко вверх, и теперь Ивейн увидела, что он опирается на черную трость, странно прихрамывая на левую ногу. Подойдя к камину, над которым тоже красовался его фамильный герб, он отвесил в ее сторону легкий поклон.
— Я дон Хуан де Конкуэс и Аранда, маркиз Леонский, — представился он глубоким, чарующим голосом.
От такого имени Ивейн чуть не упала в обморок. Значит, он и есть Лев этого острова… феодальный лорд, который правит островом из своего замка и слово которого здесь — закон!
— У нас есть пословица, сеньорита Пилгрим: «Испанец может ранить, но не станет заживо сдирать с вас кожу». Так что не надо смотреть на меня с таким ужасом!
Ивейн пришла в еще больший ужас. Маркиз теперь стоял рядом с ней, пристальным взглядом окидывая ее лицо, чувственный, нежный рот, которого не касался еще ни один мужчина, острый подбородок, высокие скулы, крошечную родинку на виске, медовые, широко расставленные глаза. «В тихих водах водится сам сатана!» — это были любимые слова Иды Санделл. Она всегда настаивала на том, чтобы Ивейн некрасиво зачесывала волосы назад, и заставляла ее носить очки в неуклюжей роговой оправе, прописанные от легкой близорукости, которой страдала Ивейн.
Но сейчас она отлично видела дона Хуана.
— Вам разве не понравился мой дом, сеньорита? Многие находят его прекрасным — с его башнями над морем, миндальными рощами и фонтанами во дворах.
— У вас настоящий замок, сеньор.
— Мой дом — моя крепость, — сардонически согласился он. — Вам раньше не приходилось бывать в замках?
— Нет, сеньор. — Она высоко подняла подбородок. — Что простой служанке делать в замке?
