Сам Будда сидит позолоченной тучейИ нюхает жженые травы.Пустынной Монголии желтый студент,Покинув углы общежитья,Идет через ночи белесый брезентВ покатое Будды жилище.Он входит и смотрит на жирный живот,На плеч колокольных уклоны,И львом каменистым в нем сердце встаетКак парус на травах зеленых.Будда грозится всевластьем своим…Сюда, в этот северо-западный сон,Сквозь жгучие жатвы, по льдинам седым,Каким колдовством занесен?С крылатой улыбкой на тихом лицеИдет монгол от дверей:«Неплохо работает гамбургский цехЛитейщиков-слесарей».
«И мох и треск в гербах седых…»
И мох и треск в гербах седых,Но пышны первенцы слепые,А ветер отпевает ихЗернохранилища пустые.Еще в барьерах скакуныИ крейсера и танки в тучахВерны им, и под вой зурныИм пляшет негр и вою учит.Но лжет жена, и стар лакей,Но книги, погреба и латы,И новый Цезарь налегкеУже под выведенной датой.Средь лома молний молньям всемОни не верят и смеются,Что чайки, рея в высоте,Вдруг флотом смерти обернутся.
ЛИСТОПАД
Нечаянный вечер забыт — пропал,Когда в листопад наилучшийОднажды плясала деревьев толпа,Хорошие были там сучья.С такою корой, с таким завитком,Что им позавидует мистик,А рядом плясали, за комом ком.Оттенков неведомых листьяТак разнобумажно среди дачКружились между акаций,Как будто бы в долг без отдачиШвырял банкир ассигнации.Был спор за ветер и за лунуУ них — и все вертелось,Но я завоевывал лишь одну —Мне тоже плясать хотелось.Времена ушли. Среди леса тишь,Ветер иной — не звончатый,Но ты со мной — ты сидишь,И наши споры не кончены.То весела, то печальна ты,Я переменчив вечно,Мы жизнь покупаем не на фунты
