Где цветы, как дикий сон земли. Древних царств там призраки маячат, Там вихары, храмы, города, Зеленью замытые… Там скачут Обезьян крикливые стада. И сегодня на заре суровой Весь Цейлон — чудес земных гора, Как давно потерянный и снова Людям уж не возвращенный рай. Уж не лечь под пальмою беспечно, Погрузившись в сладостный покой, Жизнь сурова в джунглях человечьих, Так же, как и в джунглях за рекой Я пришел в горячий полдень душный На истертый, каменный карниз, На мысу стою я самом южном, Дондра называют этот мыс. Я стою на грани необычной, Шум земли — он отошел, погас, Слышу голос дали безграничной, Океана вольного рассказ. Тот рассказ в свою пустыню манит. Где ни птицы нет, ни корабля, Если плыть на юг, какая встанет Первая навстречу мне земля? — Будешь плыть сквозь бури и в тумане, Месяцами будешь плыть, пока Не зажжет полярное сиянье Черных бездн у льдов материка. А потом в шуршании зловещем Гор плавучих встанет в сизой мгле Берег Правды. Красный флаг заплещет Над поселком Мирным на скале. Вечный холод, вечное безмолвье, Как пустыни белой белый гнев,— Снег, что в пыль тончайшую размолот,— Взмыт пургой и мчит, осатанев. Точно дух земли обледенелой В диком горе воет не со зла, Той земли оплакивает тело, Что зеленой некогда была. Мчится он все яростней, все круче, Много дней в крутящей тьме пройдет, Прежде чем, неистовством измучен. Он в бессилье навзничь упадет. В тишине безжизненной, бесплодной, Вновь лежит бескровная страна. Вся тоской голодной и холодной, Точно судорогой, сведена. И над ней магнитной бури шквалы В молниях невидимых, огне Убивают радиосигналы В ледяной небесной глубине. Странные увидеть можно вещи Надо льдов прибрежной полосой: Айсберги, поднявшись в небо, блещут Призрака причудливой красой. По ночам полярные сиянья В черном небе водят хоровод, Краски, как живые изваянья, Словно небо красками поет. Люди же в полярных одеяньях Здесь проходят, лыжами скользя, Темные глубины мирозданья По-хозяйски в книги занося.
