— Гм, икскьюз ми… то есть пардон… — проговорил Беспалов. И добавил, взглянув на Еремеева: — Юной леди, как я погляжу, палец в рот не клади.
— Да, не советую, — подтвердил Еремеев. — Между прочим, вопрос был отнюдь не праздный: как ты намерен отсюда выбраться?
— Уж как-нибудь, — буркнул Беспалов. — Если помнишь, один раз уже выбрался. Когда бы не вы, был бы уже далеко.
— Это точно, — согласился Еремеев. — В этом наряде был бы уже в Белых столбах. Кстати, ты говорил — кто-то тебе тогда помог. Ну-ка, теперь давай про это поподробнее.
Гоня в задумчивости почесал затылок:
— Поподробнее, говоришь… После этой газовой атаки у меня как-то еще не все восстановилось… Скребется что-то в мозгах… Или не в мозгах… — Он настороженно прислушался. — Ведь точно — кто-то скребется! Крысы, наверно. Брр, не люблю этих тварей!
В этот миг Еремеев тоже отчетливо услышал некий скрёб где-то за стеной, там, где, очевидно, проходил внутренний воздуховод вентиляции, однако сейчас было не до того. Он сказал:
— Не отвлекайся, не отвлекайся, давай-ка ты восстанавливай.
— Да… — Беспалов снова задумался. — Темно было, не видел я его. Но объяснил он мне все путём — через какую дырку вылезать, с кем потом и как связь наладить, что им передать.
— И что же ты должен был передать?
— Да, в общем, одну только фразу: 'Девчонка — на 'Ковчеге''.
Заметив, что при этих словах Еремеев переглянулся с Ниной, Гоня тоже вдруг уставился на нее.
— Это, что ли, про тебя? — спросил он. — Братцы, может, объясните что—нибудь?
— Если заслужишь, — пообещал Еремеев. — Давай конкретнее: кому ты должен был это передать?
— Я же давеча говорил. Вольному Охотнику, наверно, кому же еще? А может… — Гоня задумался. — Может, он сам, тот, который меня послал, — может, он сам и есть Вольный Охотник… — Вдруг хлопнул себя по лбу: — Да ведь точно же, он!
— С чего ты это взял? — спросил Еремеев и опять переглянулся с Ниной.
— Да точно, он! — повторил Гоня теперь уже убежденно. — Как я, балда, сразу-то не допер! Конечно, ведь он здесь, на 'Ковчеге'!
— Вы уверены? — с большим интересом спросила Нина.
— Уверен! До сегодняшнего дня считал, что он — здешняя выдумка, а сегодня… — Гоня снова прислушался и проговорил брезгливо: — А крыса — та еще! Вон как шебаршится! Небось какой-нибудь мутант! Наверно, опыты какие-то ставили.
Шуршание в воздуховоде с каждой минутой становилось все более отчетливым. Еремеев подумал, что если это и крыса, то размером она должна быть с хорошего сенбернара. С трудом подавив в себе омерзение, он прикрикнул на Гоню:
— Ну, что 'сегодня'? Давай, рожай!
— Сегодня письмо от него, от Охотника, пришло, адресованное начальству 'Ковчега', мне секретарша, Людочка, потихоньку шепнула. Не с почтой пришло, а просто вдруг оказалось у нее на столе. Уверен — это он, Охотник, туда, в приемную, по-незаметному прокрался и подложил! Стало быть, по крайней мере с сегодняшнего дня он здесь где-то обретается!
Еремеев спросил Нину:
— Понимаешь что-нибудь?
Она задумчиво ответила:
— Кажется, вот сейчас-то только и понимаю. Мозаика наконец складывается. Да, такой вариант до сих пор мне как-то не приходил в голову…
Еремеев смотрел на нее вопросительно, ожидая, объяснений, однако она молчала, что-то в уме взвешивая. Первым не удержался Гоня.
— Братцы, братцы! — взмолился он. — Вы, я гляжу, что-то знаете, так будьте же вы наконец людьми, поделитесь, а! Что уж вы меня совсем за болвана держите, имейте совесть!
— Постойте, — сказала Нина. — Вы сказали, что он вас послал связным. Скажите, как и с кем вы должны были наладить связь?
— С кем — этого я не знаю, а вот как… Ну там длинная была инструкция. В Москве я должен был доехать…
— До Парка культуры, — продолжила за него Нина.
— Точно! — удивился Гоня. — А ты-то… пардон, вы-то откуда…
— Догадалась. И там, у входа в парк…
— …я должен был подойти к слепому, у которого на груди висит табличка…
— …'Принимаю заказы на ремонт швейных машинок'.
— Да, она самая… И сказать ему… — Он наморщил лоб. — Как бишь там?
— 'У меня антикварная машинка со специфическими особенностями', — подсказала Нина.
Гоня смотрел на нее ошалелыми глазами:
— Так вы, что ли, с ними заодно?
— Нет, — улыбнулась Нина, — я сама по себе. Просто все это лет сорок назад уже проделывал один человек, и он это описал. Странно, что у них за столько лет ничего не изменилось. Это тот, о котором я вам говорила, — пояснила она — уже только для Еремеева
— Так значит, все-таки — Королевство и Империя? — спросил он.
— А вы… А ты, Дима, все еще сомневаешься? — отозвалась она.
Беспалов от возмущения даже тапочкой своей притопнул:
— Братцы, ну нельзя же так! Чтоб вы лопнули, — объясните же вы наконец!
Лопнули, однако, вовсе не они, а тотчас после его слов начала лопаться тонкая стенка воздуховода — кто-то еще раз могуче шевельнулся за ней, и по этой стенке тонкой паутиной разбежались трещины. Гоня, остолбенев, проговорил:
— Да это же не крыса, это ж, братцы… Это ж бегемот целый!
Еремеев, почувствовав мерзкий холодок где-то в животе, схватил Нину за руку, чтобы поскорей выволочь ее отсюда.
Нина одна оставалась спокойной. Она выдернула руку и сказала Беспалову:
— Вы все-таки, насколько я знаю, физик, Георгий Мефодиевич; могли бы, мне кажется, произвести и более трезвую оценку размеров этого существа. Вовсе оно не с бегемота, а примерно так… — И проговорила как можно отчетливее: — Я думаю, эдак примерно с бывшего капитана милиции Владимира Варенцова. — Затем добавила, обращаясь уже не к Беспалову, а к стене: — Что, я угадала?.. — Звуки на миг прекратились. — Что ж вы, не стесняйтесь, выходите. Ведь это вы, не так ли, господин Варенцов? Добро пожаловать!
После этих слов посыпалась штукатурка, отвалился кусок стенки, и из пролома в самом деле вылез, весь в прахе, тот самый, если верить Небрату, бывший капитан-МУРовец, а ныне сотрудник детективного агентства 'Виктория' Варенцов.
— А ты, как я погляжу, девчушка дошлая, — отряхиваясь, с ухмылкой проговорил он.
— Это, как я понимаю, вы базу обесточили? — спросила Нина.
— А то ж! — осклабился он. — Ну и наши ребята, конечно, подмогли малость.
— Значит, и за Вольного Охотника тоже вы себя выдавали?
— Я же говорю — дошлая, — снова усмехнулся он. — Да, по обстановке пришлось подкосить малость… Ладно, чем лясы точить — пошли отсюдова, что ли, покудова там охрану не разблокировали. Просю! — Он указал на широкий пролом в стене.
Еремеев не знал, стоил ли доверяться этому оборотню, но Нина, сказав:
— Пошли! — бесстрашно шагнула к дырке и спустя миг исчезла в черноте.
Еремееву ничего не оставалось, как последовать за ней. Он пролез в дыру и ухватился за какую-то петлю. Сразу же стальной трос, к которому была приделана петля, пришел в движение и поднял его метра на полтора.
