а в прицеле уже виден силуэт крайнего левого Ju-87. И несутся навстречу хлесткие плети трассирующих пуль кормовых стрелков. Но что они могут противопоставить скорости и маневренности новейших советских истребителей? Короткими очередями пара краснозвездных истребителей валит на землю немецких стервятников.

Комэск Максимов буквально перепиливает очередью крыло «лаптежника», и неуклюжий пикировщик, перевернувшись, валится в свое последнее пике. А старший лейтенант Волин сверху-сзади пропарывает Ju-87 «вдоль хребта» длинной очередью из пушки и пулеметов. Гитлеровский бомбардировщик разваливается на куски в воздухе.

Но уже в самом конце атаки по истребителю старшего лейтенанта Александра Волина бьет прицельная очередь бортстрелка Ju-87. Из-под капота двигателя сразу же выплескиваются языки пламени и жадно облизывают разбитую кабину и летчика в ней, дым затмевает небо…

Колонна немецких танков на большой скорости продвигалась по дороге, вздымая пыль из-под траков, которые уже исполосовали пол-Европы. За танками шло несколько похожих на стальные гробы бронетранспортеров «Зондеркрафтфарцунг-251» «Ханомаг». Внутри этих стальных полугусеничных гробов сидели панцергренадеры. Впереди, как и полагается, мчались мотоциклисты в длинных кожаных шинелях, спасающих от пыли.

В головном командирском Pz-III молодой гауптман Фридрих фон Штайн оперся о бронированную крышку люка. Бронированную машину трясло на ухабах, это все же были не гудронные шоссе романтичной Франции или сонной Бельгии. Даже в разгромленной за две недели Польше дороги были поприличнее, а в этой дикой России – так, не дороги, а направления…

Обер-лейтенант фон Штайн обернулся назад, глядя на безжалостную стальную змею. Впереди вместе с командирским шли еще пять средних танков «Панцер III» с достаточно мощными 50-миллиметровыми пушками. Но все же большую часть его танкового батальона составляли легкие танки Pz-II и чешские «Шкода» Pz-38(t).

Танки фон Штайна уже несколько раз встречались с танками русских, но у тех были тоже легкие БТ-5 и БТ-7. «Бэтэшки», оснащенные двигателями на авиационном бензине, горели, как спички. Но первая и последняя пока встреча всего с тремя русскими Т-34 окончилась потерей сразу четырех легких танков и трех сожженных бронетранспортеров. Первым как раз и полыхнул штабной бронеавтомобиль, который выделялся поручневой антенной и несколькими обычными, штыревыми. Гауптмана Фридриха фон Штайна спасло его пренебрежение к штабным машинам и штабной работе. Он предпочитал руководить подчиненным ему подразделениям из своего командирского танка, находясь на передовой.

Теперь его батальон с приданной ему пехотой должен был захватить небольшое село Петровцы в полосе обороны русских и обеспечить дальнейшее движение частей Вермахта на Сталинград. Хотя о каком-нибудь организованном фронте сейчас говорить не приходилось. Немецкие танковые клинья разрубали русские части и шли дальше, пользуясь неразберихой и хаосом. Войска Красной армии откатывались назад по ровной, как стол, приволжской степи.

Однако на отдельных, ключевых, участках советские солдаты дрались храбро и смело, порой ценой собственной жизни задерживая продвижение Вермахта.

Танковая колонна свернула с проселка и, растянувшись в цепь, начала движение по полю. Впереди, на невысокой гряде холмов, находились оборонительные позиции русских. А дальше – рабочий поселок с очередным труднопроизносимым названием и развалины кирпичного завода. Они-то и были целью для сегодняшней атаки танкового батальона гауптмана Фридриха фон Штайна. Всю сложность поставленной задачи гауптман осознал, только уже когда его танки пошли в атаку. Пока русские не проявляли никаких признаков активности. Да и вообще, казалось, что их там просто нет.

Несколько танков медленно продвигались в сторону замаскированных русских позиций. За ними, растянувшись по полю цепью, в полный рост шла пехота. Гауптман почувствовал какую-то иррациональную гордость от увиденного, которая присуща, наверное, только военным. Сейчас его ребята просто сомнут русских при взгляде на громыхающие по полю танки и частые пехотные цепи, сомнений в этом не возникало. Танки с крестами на башнях громыхнули орудиями. На холмах взвились первые, пристрелочные, фонтаны взрывов.

Но вот гауптман фон Штайн увидел в бинокль цепочку вспышек, и тут же один из чешских танков с черным крестом на башне остановился и задымил. Русские подпустили танки и атакующие цепи пехоты почти вплотную, а только потом открыли шквальный огонь. Немецкий офицер, прошедший Польшу и Францию, подивился хладнокровию и выдержке русских. «Сорокапятки» и пулеметы били на редкость прицельно.

Еще один из чешских Pz-38(t) содрогнулся от прямого попадания. Относительно хрупкая броня раскалывалась, ее осколки вместе с крепежными болтами превратились в шрапнель, которая ранила и убивала экипаж. Потом расчеты русских пушек перенесли огонь на пехоту, помогая пулеметчикам. Разрывы снарядов секли немецких мотострелков, русские пули визжали в воздухе над полем, находя свои цели.

Немецкие солдаты поспешно и беспорядочно отошли. Чувство гордости уступило место разочарованию. Zum Teufel! К черту! Он нырнул в танк, поправил наушники.

– Карл! Карл, черт тебя дери, связь с авиацией, быстро! – бросил он раздраженно.

– Так точно, герр гауптман! «Стальная птица» на связи. – Радиосвязь, как всегда, работала безупречно.

– «Eisern Vogel»! Нужна твоя помощь, проштурмуй гряду холмов к северо-востоку.

– Понял, Фридрих, с тебя бутылка французского вина! Я знаю, ты припрятал парочку со времен нашего парада в Париже.

Фон Штайн улыбнулся – сейчас пикировщики перепашут окопы русских!

Даже он втянул голову в плечи, когда с небесной синевы с пронзительным воем сирен свалились в пикировании «штуки», со времен легиона «Кондор» снискавшие себе мрачную славу. Мгновения вечности растянулись в вязкие секунды, растянутые в вое страшных сирен. Ю-87 падал почти отвесно, и, когда до земли, казалось, оставались считаные сотни метров, бомбардировщик стал задирать нос, а из-под его брюха вывалилась продолговатая тяжелая чушка бомбы. Громыхнул взрыв, а самолет с паучьей свастикой на вертикальном оперении уже набирал высоту.

Следующий пикировщик лег на крыло в перевороте, и снова все повторилось: вязкий вой, рев двигателя, стремительно приближающаяся земля или стремительно набегающая тень самолета, это как посмотреть. И снова – взрыв.

И третий самолет звена отбомбился.

А потом они развернулись и уже с пологого пикирования стали сбрасывать на траншеи мелкие осколочные бомбы. Позиции русских солдат заволокло пылью и дымом. «Сорокапятки» были разбиты, разметаны. На позициях валялись искореженные орудия, а вокруг лежали мертвые красноармейцы.

Но «Юнкерсы» все не унимались. С бреющего полета они начали расстреливать людей из пулеметов. Пули свистели и визжали в воздухе, они с глухим стуком впивались в землю или в человеческую плоть, звонко рикошетили от металла.

Наконец гул их моторов растаял в безжалостном небе.