Когда нам негде вырыть минун дот нельзя закрыть в бою,я настоящего мужчинусовсем иначе узнаю.Я суд над ним вершу легко мойне по тому, как он побрит,а что о женщине знакомойдругим мужчинам говорит.И коль о падшей или падкой,коль о святой и не святойон не позволит фразы гадкой —я с ним пойду, пожалуй, в бой.Чернить начнет — его же образничем не высветлю опять.У трусов есть такая доблесть —заочно женщин оскорблять.Всегда на жизненных ухабах,как ни суди да ни ряди,прощают сильные.От слабыхвеликодушия не жди!
В час Победы
Нет, мертвым не подняться из могил!Но, подчиняясь майскому салюту,они встают, у них хватает силк нам за столы явиться на минуту.Над нами рассыпается салюттюльпанами свечения и дыма.Налиты рюмки.Мертвые не пьют,а смотрят нам в глаза неотвратимо.Они приходят сквозь военный чадсо ржавыми от ливней орденами.Не слышно слов —ведь мертвые молчат.Но их молчанье властвует над нами.Они не хмурят выжженных бровейи нам не выражают порицанья —отцы, что не видали сыновей,и юноши, не ставшие отцами.Сыны и дочки подвигов и гроз,бессмертные в прошедшем и грядущем,они приходят, как немой вопросживых людейк самим себе — живущим.Смолкает гром. Кончается салют.Уносит ветерок остатки дыма.Налиты рюмки.Мертвые не пьют.Но смотрят нам в глаза неотвратимо.
«Стоят пионеры на страже…»
Стоят пионеры на страже,здесь тишь голубую не тронь.Струится из бронзовой чашиторжественный Вечный огонь.Огонь из времен быстротечныхлетит, как пылающий бриг,чтоб отблески подвигов вечныхложились на лица живых.
