Сюндая с тех пор, как вместе с отцом нанес ему визит.

Что все это значит?

Мужчины ответили на приветствия с суровой официальностью. Огю кивнул, приглашая садиться. Сано сел и заскользил взглядом по нарочито бесстрастным лицам.

— После долгих раздумий, — сказал Огю, — я решил, что вы были правы в отношении Ниу Юкико и Нориёси.

Сано удивленно заморгал.

— Правда?

— Да. Они не совершали синдзю. Они были убиты.

Возликовавший Сано и не подумал спросить, почему судья изменил свое мнение. Главное — все двери в городе откроются перед ним! Убрано последнее и основное препятствие на пути расследования.

Преисполненный самых радужных надежд, Сано принялся благодарить начальника.

Огю поднял палец, требуя молчания.

— Поскольку вы отсутствовали на посту, у меня не было другого выбора, как передать расследование Ямаге-сан и Хаяси-сан. Они объяснят вам, что удалось сделать.

Ужасное чувство утраты сжало Сано сердце.

— После необходимых следственных действий мы арестовали борца Райдэна, — поведал Ямага. — Вчера он предстал перед судом за убийство Ниу Юкико и Нориёси. Сегодня на рассвете казнен.

— Нет! — Сано устремил недоверчивый взгляд сначала на Огю, потом на Кацурагаву. Огю не дрогнул, Кацурагава насторожился. — Не может быть! Какие следственные действия? С чего вы взяли, что их убил Райдэн? Что происходит?

Хаяси прочистил горло.

— Райдэн признался.

Сано рассмеялся. Неуместное поведение заставило коллег переглянуться.

— И конечно, добровольно! — крикнул Сано. — Хотел бы я узнать, какие вы из него выбили доказательства! Давайте, расскажите о ваших следственных действиях!

— Вы меня оскорбляете? — Длинное лицо Хаяси вытянулось. Сано и не предполагал, что это возможно.

Хаяси начал вставать, положив руку на меч. Сано последовал его примеру.

— Пожалуйста, пожалуйста. — Судья жестом усадил их на место. — Давайте не будем задираться, как дети.

Он повернулся к Сано:

— Разве не вы сами назвали Райдэна в качестве подозреваемого?

И Сано догадался: Огю по-прежнему защищает Ниу, он лишь переменил тактику. Чего проще? Найти козла отпущения, казнить — и дело с концом. Но Сано говорил не только про борца, он упоминал и актера. Ямага и Хаяси не тронули Кикунодзё, поскольку испугались бросить вызов его именитым патронам. У несчастного Райдэна покровителей не было. На руки Сано пала кровь еще одной жертвы.

— Я никогда не считал Райдэна убийцей, — удрученно промолвил он. Защита не могла воскресить борца, но она способна была восстановить его честное имя. Для этого нельзя позволить Огю закрыть дело.

— Райдэн заявил в тюрьме, что не знает, совершил он убийство или нет, — отчеканил Хаяси. — Безумие, которое подвигло его на убийство, помогло ему преспокойно все забыть.

Версия выглядела правдоподобно. Демон действительно сводил Райдэна с ума. Неужели Сано ошибся и Цунэхико погиб из-за того, что он вовремя не арестовал боксера? Неужели Райдэн преследовал их?

— Боксер — не единственный, кого шантажировал Нориёси, — сказал Сано, преодолевая колебание и чувство вины и от того упрямее настаивая на своем. — Кроме того, у него отсутствовали причины убивать Ниу Юкико.

Ямага хмыкнул:

— Это вы так думаете.

Хаяси бормотанием поддержал товарища.

Сано не хотел обнародовать добытые им факты. Он опасался, что их используют так же, как представленные ранее. Но ему необходима была официальная санкция судьи. Он рассказал о том, что узнал в Хаконэ.

— Я считаю, молодой господин Ниу заслуживает того, чтобы им заняться. В первую очередь надо выяснить, не он ли преследовал меня до самой Тацука и убил моего секретаря, — подытожил Сано.

Благоразумие удержало Сано от прямого обвинения Огю в покрывательстве семьи Ниу. Догадки к делу не пришьешь. Сано приготовился к выговору за преступное непослушание.

Но Огю только вздохнул.

— Девичьи фантазии. И я сомневаюсь, что вы менее Юкико склонны сочинять, если полагаете, что вашего бедного секретаря убил не бандит с большой дороги. Что касается семьи Ниу, то о ней не может быть и речи. С истинным убийцей уже... расправились.

— Но...

— Вопрос закрыт. — Судья кивнул Ямаге и Хаяси. — Можете идти.

Зашелестев шелковыми одеждами, ёрики встали и поклонились. Сано уловил их презрительные взгляды, когда они выходили из комнаты.

— Я хотел бы продолжить расследование, — сказал Сано, хотя и понимал, что неповиновение, да еще при свидетеле, ничего хорошего не даст.

Огю обменялся взглядами с Кацурагавой, прежде чем ответить.

— Боюсь, вы больше никогда никаким расследованием заниматься не будете, Сано-сан. Вы освобождаетесь от должности ёрики города Эдо и всех вытекающих из нее обязанностей и привилегий.

Слова ударили как обух по голове. Сано закачался. Какой позор для него и семьи! Лицо Огю поплыло перед глазами. Звуки отдалились. Из всего сказанного судьей Сано поймал лишь обрывки:

— ...неподчинение... некомпетентность... неверность... несоответствие...

Он почти забыл о расследовании, которое было столь важным минуту назад. Как воспримет его увольнение отец?

— Сано-сан, вы меня слышите?

Сано открыл рот, но не смог выдавить ни звука.

Огю подумал, что он собрался возражать, и быстро добавил:

— Мое решение окончательное и обжалованию не подлежит. Пожалуйста, освободите кабинет и жилье немедленно.

— Да, досточтимый судья, — прошептал Сано.

— И будьте вы так любезны, оставьте прах Хамады Цунэхико моему клерку, официальный представитель доставит его родителям и принесет соболезнования от имени города.

Сано не возмутился: как смеет Огю лишить его права выполнить этот печальный долг?! Он смиренно кивнул. Все не важно.

— Можете идти. — Огю сделал паузу. — Надеюсь, что ваше усердие в будущем принесет вам успех.

Сано, словно во сне, встал.

Кацурагава нарушил молчание:

— Я иду с вами.

Сано в смятении посмотрел на покровителя. Хотелось побыстрее собрать вещи в кабинете и в гостиничном номере. Покинуть Эдо. Придумать, что сказать отцу.

Кацурагава подошел и положил руку на плечо.

— Нам нужно поговорить, Сано-сан.

Кацурагава и Сано направились по тихой улочке, которая разделяла стены резиденций. Некоторое время шли молча. Сано искоса поглядывал на патрона. Короткая толстая шея почти тонет в тяжелых плечах. Полные губы, нос с глубоким вырезом ноздрей. Настороженные, редко мигающие глаза. Солидный,