могли внимательно меня слушать и делать какие-то выводы. Я готов был поклясться, что многие из них еще спят. Если стоя может спать конь, то почему это не смог бы сделать человек, царь природы, который расщепил атомное ядро, придумал хоккей с шайбой и полетел в космос?

— Планируемый маршрут движения… — умышленна громко начал я говорить, чтобы разбудить еще не проснувшихся, и назвал примерно десять населенных пунктов на тот случай, если кто-нибудь из них отстанет или потеряется. Чтобы было ясно, где нас искать.

Когда я назвал конечный пункт, свободник Малечек совершенно некстати весьма громко рассмеялся:

— Значит, в субботу свадьбы не будет!

Я тоже засмеялся. И тут неожиданно по моей спине побежали мурашки. Сначала едва заметно, а потом все сильнее.

А что, если и вправду поедем? Свадьба назначена, все запланировано, директор кафе в среду начнет искать хорошее мясо для еды. А жених, отец будущего человечка, которого Либушка носит сейчас под сердцем, ведет мой танк. На свадьбу он не придет. Так что ротной молодежной свадьбы не будет.

Нервный озноб еще более усилился, когда рядом со мной появился поручик Влчек и сообщил, что командир батальона разрешил сварить кофе для командиров танков и водителей. Я живо опустил руку в задний карман брюк и спросил, сколько надо дать.

— Двадцати крон хватит.

Дать на кофе для солдат, которые, возможно, поедут так далеко, — какое может быть сомнение? И я вытащил двадцать крон. Правда, мне было неясно, кто сейчас, среди ночи, сможет достать кофе. Я сказал об этом Влчеку.

— Ничего, сумеют, — ответил он без колебаний. — Кто-нибудь разбудит продавщицу и подвезет ее к магазину. Вот и все. — Он повернулся, чтобы уйти.

— Товарищ поручик, — остановил его четарж Метелка. — Продавщица из «Армы» — это как раз то, что нужно. Товарищ командир, я хочу поговорить с вами и товарищем поручиком наедине.

Мы с Влчеком вопросительно посмотрели на него и отошли от остальных на несколько шагов. Метелка сразу все выложил:

— Если предлагают сделать кофе для командиров танков и водителей, то это значит, что мы на самом деле отправимся. А если мы начнем этот марш, то кто знает, вернемся ли до субботы. А если не вернемся, то на свадьбе не будет самого жениха, то есть Малечека. Все же остальное, включая и обед, состоится.

Мы согласились с ним, пока что не понимая, каким образом это связано с продавщицей из «Армы».

— На Верушку можно положиться, — объяснил он нам. — Она деликатно сообщит невесте, что свадьбу придется отложить. И в кафе все устроит. За неделю, на которую будет отложена свадьба, никакого катаклизма на земле не произойдет, и малютка, я думаю, простит родителям эту задержку. Когда станет соображать, конечно.

Влчек уже зарекомендовал себя достойным заместителем своего командира. И сейчас, чтобы принять решение, ему потребовалось не больше секунды.

— Хорошо, — согласился он. — Я скажу, чтобы вместе с кофе привезли и продавщицу. Но отсрочка свадьбы на неделю может оказаться недостаточной. А вот если свадьба состоится через четырнадцать дней, то мы на нее наверняка успеем. Пока что не будем ничего Малечеку говорить. Зачем его напрасно волновать?

Последние слова он договорил, находясь уже в нескольких метрах от нас. Он торопился дать соответствующие указания.

Я вернулся с четаржем Метелкой к своим солдатам, чтобы уточнить некоторые подробности марша. Влчек возвратился, когда я проверял, все ли танкисты усвоили позывные сигналы.

Он посмотрел на нас и недовольно покачал головой:

— Что-то вас здесь мало.

— Командиры и водители, — ответил я.

— Необходимо, чтобы здесь были все, — потребовал Влчек. — Я скажу им пару слов.

Четарж пошел собирать наводчиков и заряжающих. Через несколько секунд все были в сборе. Ребята ожидали сообщения, что тревоге дан отбой и что теперь предстоит ехать в гарнизон и ставить танки в парк.

Но поручик Влчек сказал не то, что мы ожидали. Он сообщил, что нам предстоит осуществить марш на большое расстояние, что это будет для нас настоящим испытанием и мы должны выдержать его с честью. Потом он дал нам несколько практических указаний, из которых было видно, что в танках он разбирается, и пошел к другой роте.

Я все это время стоял рядом со свободником Малечеком и всякий раз, когда мне казалось, что он открывает рот, чтобы спросить, как же быть теперь со свадьбой, легонько похлопывал его по плечу.

Прошло примерно полчаса, когда к нашей роте подъехал газик. В предутреннем полумраке я увидел, как из него выскочила девушка.

— Уже идет, — сообщил я четаржу Метелке. — Даю вам на объяснение три минуты, нет, две, — уточнил я. — А теперь бегите, нечего ей здесь понапрасну торчать.

Я проследил, уложится ли он в отпущенное ему время. Он затратил всего на минуту больше.

— Что она сказала? — спросил я, когда машина отъехала и четарж подошел ко мне.

— Что за меня она вышла бы замуж, даже если бы свадьба откладывалась три раза.

— Перестаньте бахвалиться. Отвечайте на вопрос по существу, — остановил я его.

— Она все устроит, абсолютно все, — сообщил он с гордостью.

Между тем командиры танков и водители начали подходить к котлу. Каждый подставлял свою алюминиевую кружку, и повар наполнял ее кофе до половины. Во многих случаях эта половина была весьма приблизительной, потому что из-за темноты часть напитка не попадала в кружку.

Через несколько минут поступил приказ начать марш.

— Что же это такое?.. — запричитал Малечек, запуская двигатель. — Ведь я не женюсь теперь вовремя, и малышка будет испытывать из-за этого затруднения до конца жизни…

— Ничего, все будет нормально, — попытался я его успокоить и скомандовал: — Вперед!

— Вперед! — повторил после меня Малечек, и голос его прозвучал в моих наушниках необычайно взволнованно.

И снова лязг гусениц, шум мотора…

Наступило пасмурное утро. Мимо нас проезжали автобусы, везущие детей в школы. Школьники махали руками, и танкисты смотрели на них с улыбкой и чувством гордости, хотя в то время мы еще не знали, как закончится наше сражение с расстоянием и временем.

На маленьком привале мы поели свиной тушенки и запили ее жидкостью, лишь отдаленно напоминающей чай, но имевшей, однако, одну приятную особенность — она была горячей. По телу разлилось приятное тепло. Кто-то из солдат даже заявил, что не может быть, чтобы в ней не было рома.

Я влил в себя эту жидкость, обжигая пищевод, и побежал к своим танкам. Один из водителей пожаловался, что у него плохо тянет двигатель. С помощью поручика Прушека мы сумели быстро устранить неисправность.

Малечек ходил около гусениц с видом, будто его, кроме соединительных пальцев, шестерен и траков, ничто не интересует.

Вскоре мы продолжили движение.

С чувством удовлетворения я выглядывал из башни своего танка и наслаждался красотой ничем не нарушаемой езды. При этом я совсем не обращал внимания на холодный ветер, который время от времени бросал мне в лицо неприятную смесь снега с дождем.