бумажную папку, и опять разговаривает с воздухом. Вот и завтрак на подносе: кофе и тосты, как обещано. Не прерывая беседы, молодая особа кивком указывает на пищу: ешь, пей.

Я поел, и она прекратила разговоры.

– Что ж, – говорит, – идемте, нас ждут.

Распахивает передо мной дверь – там поджидают верные «опекуны». На этот раз мы поворачиваем вправо по коридору. Перед глазами светится табло. Моя провожатая толкает дверь, за ней еще одну – и тут все становится на свои места: я оказался на провинциальной телестудии. Тоскливый глянец, отживший лоск, поблекшие цвета, жаждущие внимания лица исполнителей с вышедшими из моды стрижками, гостинично-аэропортовский декор, популярный четверть века назад. Если нынешний дизайн не менять еще лет десять, у него есть все шансы выйти на повторный виток моды. Жаль, что этого не случится: кто-нибудь непременно подсунет здешнему начальству контрабандный номер каталога современных интерьеров, и эти стены лишатся своей невинности. Такие мысли помогают немного отойти от реальности – легче притвориться сторонним наблюдателем. На самом деле я страшно напуган – происходящее попросту не укладывается в голове.

Небольшая сцена залита ярким светом. Журнальный столик, два кресла. На столике – кувшин с водой и два бокала. Все это на фоне стены, оформленной под гостиную загородного дома. «Опекуны» остались ждать в коридоре. Судя по всему, в студии только мы двое: я и моя смазливая компаньонка. Она приглашает меня войти в круг света и выбрать кресло.

– Говорите, как получится, не смущайтесь, – советует она. – Мы все равно будем резать пленку: эфирное время ограничено.

За последние дни я выработал для себя манеру поведения, оберегающую меня от неприятностей: ничего никому не рассказывать, принципиально. Однако теперь сложилась настолько невразумительная ситуация, что я подумываю сменить тактику и начать задавать вопросы.

– Зачем я здесь? Где мы?

Она присаживается в кресло, кладет на колени папку и поправляет весьма короткую юбчонку. Ноги у нее красивые и загорелые – можно сказать, самое сильное ее достоинство – и, кстати сказать, колготок или чулок я не приметил.

– Меня зовут Магдалена, – говорит моя новая знакомая. – Сегодня вы – герой нашей программы.

Она откидывает с глаз тяжелую шелковистую прядь.

– Какой программы?

– Ишь вы какой! – грозит мне пальчиком. – Я здесь задаю вопросы! – Заговорщически улыбается. – Скоро начнем. Все будет записываться на пленку, так что мы ничего не упустим, имейте в виду.

Тут я улавливаю вокруг какое-то движение и вижу три камеры на штативах, громоздкие старые «ЭМИ», выставленные полукругом. Кто-то дистанционно наводит на нас объективы, и те вращаются, то выдвигаясь, то прячась вновь. На полу возле треног стоят телеэкраны, на которых я вижу себя; изображение приближается, я становлюсь все крупнее и вдруг резко уменьшаюсь так, что теперь меня видно в полный рост: мы сидим в креслах в бутафорской гостиной загородного дома.

Магдалена слушает инструкции через вложенный в ухо наушник, я осматриваюсь. На дальней стене под самым потолком вижу застекленное звуконепроницаемое окошечко; за ним сидят три кинооператора. Их лица подсвечены крохотной лампочкой на пульте. В царящей за их креслами темени просматривается высокая худощавая фигура, в которой я тут же узнаю своего преследователя. Теперь я стал его узником.

Значит, будем называть это допросом.

– Ну все, мы готовы, – говорит Магдалена.

Она поворачивается к одной из камер и примеряет ослепительную, хорошо заученную улыбку. Загорается красная лампочка. Ведущая что-то бодренько вещает в объектив на своем непонятном языке, в нужных местах акцентируя сказанное обворожительными, на ее взгляд, жестами: то отбросит волосы, то раскроет ладони, то покивает, как умненькая мартышка.

Наконец обращается ко мне.

– Итак, – начинает она, подавшись вперед и тронув меня за колено. – Добро пожаловать на шоу. Вы в нашей стране впервые. Поделитесь, пожалуйста, своими впечатлениями, нам очень интересно.

Она, должно быть, шутит.

– Что-что?

– Каковы ваши первые впечатления? Наша страна не очень отличается от Англии?

– Я так понял, это шутка?

Не переставая улыбаться, ведущая качает головой.

– Это мы вырежем. Не обижайтесь, но вы резковаты. Я знаю, что вы не хотели грубить, ведь вы в некотором роде посол в нашей стране.

– Слушайте сюда! – Мне все это порядком надоело, и напуган я до чертиков. – Меня схватили вооруженные полицейские и привели в это здание под конвоем, и нечего нести всякую дипломатическую ахинею.

– Под конвоем? – Она в шоке. – Что вы, нет! Вы – наш гость.

– Значит, я могу встать и уйти, так?

– Конечно, но только после интервью. Пожалуйста.

– А я не хочу давать интервью.

– Но ведь все уже готово. Зрителям хочется знать. Это создаст хорошее впечатление. – Смотрит на меня с мольбой. – Насколько я в курсе, у вас не все в порядке с документами.

Ее глаза заклинают: подыграйте мне, не уходите. Я смотрю на нее и пытаюсь понять, что же тут происходит.

– Говорите, как есть: чего вы от меня хотите?

– Мы очень популярны: нашу передачу смотрит вся страна. Видите ли, мы – единственный канал; здесь нет коммерческого телевещания. – В ее улыбку прокрадывается отчаяние. – Вы будете знаменитым. Неужели вы ни когда не мечтали о звездном часе?

– Представьте себе, нет.

В глазах читается неподдельное потрясение.

– Такого просто быть не может: все хотят стать знаменитыми.

Тут я начинаю догадываться, что она понимает суть происходящего гораздо хуже, чем я, поэтому и нервничает.

– А вы знамениты? – спрашиваю я.

– Ну, разве что чуть-чуть. – Барышня успокаивается, одергивает юбочку, кокетливо поглаживает стройную икру. – Думаю, у меня все еще впереди.

– Так вы на этой работе новенькая?

– Да, я сюда устроилась не так давно, – признается она.

Чувствую себя немного увереннее.

– Там, в комнате, где сидят операторы, стоит мужчина, видите? Он из службы госбезопасности. И его не интересуют мои впечатления о вашей стране.

– А нам, напротив, очень-очень интересно! Надо же, человек с Запада!

Судя по всему, она наметила себе вопрос номер один, и от него не так-то просто будет уклониться: эта женщина не настолько умна, чтобы тихо его проехать, спустив на тормозах. Таких людей встречаешь сплошь и рядом: они ожидают от тебя какого-то определенного ответа, и все, что не укладывается в заданные рамки, попросту не воспринимают, словно бы вы ничего и не говорили.

А, будь что будет – мне терять нечего, выбора у меня все равно нет. Что ж, поиграем по их правилам, а там, глядишь, и выйдет что путное.

– Ладно. Что вас интересует?

– Ах! Как вы меня порадовали! Мы замечательно проведем время и отснимем отличную программу!

– И не рассчитывайте.

Она делает миленькую гримаску и кокетливо грозит мне пальчиком.

– Вы хитрец! Мы наводили справки и все о вас знаем.