— Итак, Робби, — подал голос Хэмиш, глядя на Стюарта и Драммонда, лошади которых приближались к ним мелкой рысью, — твое желание вот-вот исполнится. Только не говори потом, что я тебя не предупреждал.

Роб поднял руку, приветствуя парламентеров неприятеля, а также показывая им, что он не вооружен.

Стюарт и Драммонд были уже совсем близко. Алистер узнал Роба, и в его глазах вспыхнуло удивление. Лахлан перевел взгляд с лица Мак-Ларена на темные стены замка, размышляя о том, что кроме очевидных способов попасть в крепость существуют и другие, менее явные.

— Где моя дочь?! — воскликнул Стюарт.

— Сразу к делу. Такой подход я уважаю, — одобрительно кивнул Роб. — Ваша дочь цела и невредима.

— Вы меня, разумеется, поймете, если я скажу, что мы не склонны верить безумцу на слово, — вставил Лахлан.

Роб потянулся к седельной сумке. Руки его противников тут же опустились на эфесы мечей. В отличие от Роба, они прибыли на переговоры с оружием.

— Подождите одну минуту, и вы сами сможете в этом убедиться, — пообещал Роб, обращаясь к отцу Элспет.

Он извлек два стеклянных диска и вставил их в противоположные концы кожаного цилиндра. Это странное оптическое устройство дедушка Роба привез из Крестового похода. Оно до сих пор входило в число предметов, которыми Роб дорожил больше всего на свете. Он называл прибор не иначе как «глаз предка». Роб подал прибор Стюарту.

— Посмотрите на крайнюю башню справа и увидите Элспет.

Лорд Стюарт приблизил трубу к глазу и несколько мгновений скользил взглядом по крепостной стене. Вдруг он расплылся в улыбке.

— Я хочу с ней поговорить.

— Этого я позволить вам не могу, — отозвался Роб. — Но вы можете поверить мне на слово, что с леди Элспет обращаются очень хорошо. Пока она находится под моей защитой, ей ничто не угрожает.

— Значит, ты не убьешь ее, как обещал, — презрительно фыркнул Лахлан.

Не обращая на него внимания, Роб снова обратился к отцу Элспет:

— Меня вашей дочери опасаться не стоит.

Стюарт покосился на Драммонда.

— Мне сказали, что она ранена.

— Да, она была ранена. Но ранил ее не я.

— Все это пустые разговоры, — снова вмешался Драммонд. — Мы понапрасну теряем время. Тебе ведь известны наши требования?

— Конечно, — спокойно кивнул Роб. — Вы желаете, чтобы я вернул вам Элспет Стюарт, и я готов рассмотреть эту просьбу. Вести переговоры относительно своей головы я отказываюсь.

— Все, что мне нужно, это моя дочь, — заявил Стюарт.

— В таком случае мы с вами сможем договориться, — ответил Роб. Он уже успел решить, что ему нравится отец Элспет. — Я готов вернуть вам упомянутую леди, лорд Стюарт, при условии, что ее помолвка с Лахланом Драммондом будет немедленно расторгнута.

— Это невозможно! — взревел Лахлан. — Мы заключили договор. Я заплатил деньги.

— Договор необходимо расторгнуть, а деньги вернуть, — пожал плечами Роб. — Я не освобожу леди Элспет до тех пор, пока будет существовать хотя бы малейшая возможность того, что ее вынудят вступить с тобой в брак. Вы можете осаждать Кэстил Даб до Второго Пришествия Иисуса, но я не уступлю. Это я вам торжественно обещаю.

Стюарт молчал, но Роб видел, что заставил отца Элспет задуматься. Он всерьез рассматривал его предложение.

— И как только она будет свободна, лорд Стюарт, — продолжал Роб, — я прошу вашего позволения ухаживать за ней и жениться на ней.

— Так вот что тебе нужно! — взвился Лахлан, едва удерживаясь от того, чтобы не броситься на Роба. — Ты хочешь умножить свои стада и земли, присосавшись к клану Стюартов!

Роб покачал головой и снова обернулся к отцу Элспет.

— Мне не нужно ее приданое. И я заплачу за невесту столько, сколько вы запросите, милорд. Мои люди будут в вашем распоряжении, когда бы вам ни потребовались мечи Мак-Ларенов. При этом я не буду считать себя вправе рассчитывать на ответную услугу. Все, что я у вас прошу, — это рука вашей дочери. Я хочу, чтобы она стала моей женой. Это само по себе способно осчастливить любого мужчину.

— Если я приму ваши условия, Мак-Ларен, а я не могу обещать, что сделаю это, — заговорил отец Элспет, — вам придется принять мои. Я мог бы позволить вам ухаживать за моей дочерью, но не стану принуждать ее к браку с кем бы то ни было. В первый раз это не сработало. Если она откажется стать вашей женой, так тому и быть.

— Согласен.

Сердце Роба чуть не взорвалось от бурной радости. Теперь он не сомневался в том, что Элспет достанется ему.

Лицо Лахлана Драммонда угрожающе побагровело от ярости.

— А что касается второй части ваших требований, — заговорил Роб, на этот раз оборачиваясь к Драммонду, — то я соединю ее со своим ультиматумом. Ты можешь получить мою голову, Лахлан, если у тебя хватит мужества и сил ее взять. Прежде чем я передам леди Элспет отцу, мы с тобой должны встретиться в поединке.

— Зачем мне на это соглашаться, — пожал плечами Драммонд, — если мы окружили твою крепость? Наступит время весеннего сева, и твои люди сами не захотят сидеть взаперти.

— До весны еще очень далеко, — ответил Роб. — Ты и в самом деле собираешься встречать Рождество под открытым зимним небом, вместо того чтобы вернуться к теплу своего очага? А я-то был уверен, что такой трус, как ты, только и мечтает о том, чтобы сбежать отсюда.

Одним плавным движением Драммонд выхватил меч из ножен.

— Спокойно! — заревел Стюарт, извлекая собственный меч и скрещивая его с мечом Лахлана. — Мы ведем переговоры под парламентерским флагом. Он безоружен.

— Он меня оскорбил!

— В таком случае прими его вызов, — посоветовал ему Стюарт.

— Неужели ты не понимаешь, что он делает? — Лахлан с угрюмым видом вернул меч в ножны. — Он выдвинул свое предложение только для того, чтобы нас поссорить.

— Даже если и так, ему это прекрасно удалось, — еле слышно пробормотал Хэмиш.

— Мы дадим вам ответ завтра, — произнес Стюарт, возвращая Робу его оптический прибор. — Я благодарю вас за заботу о моей дочери и надеюсь, что вы и дальше будете заботиться о ней независимо от результата наших переговоров.

Роб торжественно кивнул.

Стюарт развернул коня и поскакал к своему лагерю. Лахлан вскинул голову и смерил Роба высокомерным взглядом.

— Если мы сойдемся в поединке, пощады не жди, — заявил Драммонд.

— А я хотел продемонстрировать тебе свое сострадание, — любезно отозвался Роб, хотя его лицо