восхитительной дрожью, вызванной прикосновением его пальцев.

— Я поручил охранять тебя ради твоей же безопасности.

— Конечно, все заботятся о безопасности своих узников. — Она отодвинулась от него, но совсем немного. Он был таким теплым. — Я тебе нужна. Ты хочешь использовать меня, чтобы выманить Драммонда на поединок. Ты ведь не успокоишься, пока не отомстишь ему за свою жену.

Роб фыркнул, как лошадь.

— Да, так все начиналось. Я не собираюсь отрицать, что именно так все и было. — Элспет почувствовала, что он придвигается к ней поближе. Свои следующие слова он прошептал ей в самое ухо. — Но сейчас все иначе.

Он покрыл поцелуями ее шею и начал посасывать мочку уха. Ее тело затрепетало от наслаждения.

— Да, ты и в самом деле изменился, — ответила Элспет, сдерживаясь изо всех сил. — Ты теперь такой учтивый, такой правильный. Такой сдержанный со мной в присутствии своих людей. Я тебя почти не узнаю.

— Зато я тебя узнаю. И каждый раз, когда я тебя вижу, мне больше всего хочется тебя обнять. Мне хочется забросить тебя на плечо и снова куда-нибудь унести, запустив руку тебе под юбку и лаская твою нежную попку, — хрипло пробормотал Роб, подтверждая свои слова движениями рук. — Но если бы я не держался с тобой на людях отстраненно и учтиво, как, по-твоему, это выглядело бы?

«Как будто во время нашего путешествия мы стали любовниками», — мысленно ответила Элспет. От его ласк ее ягодицы начали согреваться, но девушка упорствовала в нежелании признавать мудрость его недавнего поведения.

— Я думал, что ты оценишь мою заботу о твоем добром имени, — прошептал Роб.

Он продолжал поглаживать ее зад, одновременно поднимая тонкую сорочку и подбираясь к обнаженной коже. Он погладил каждую ягодицу, а затем просунул руку между ее ног, накрыв ладонью теплый бугорок. Элспет прикусила губу, чтобы сдержать вздох наслаждения, но ее тело уже отреагировало на него, и она знала, что это не укрылось от внимания Роба. Ее плоть увлажнилась, набухла и жаждала ласк.

— Но если тебе все равно, — продолжал он, покусывая ее шею, — то завтра я вместо завтрака трахну тебя на большом столе перед Богом и на виду у людей.

— Ты этого не сделаешь.

Элспет извернулась, выскользнула из его объятий и, перекатившись на другой бок, посмотрела на Роба. Он обнял ее обеими руками, и она ощутила, как дрожит от смеха его живот.

— Да, милая, я этого не сделаю. — Он прижался к ее губам торопливым поцелуем. — Но не потому, что мне этого не хочется. А только потому, что я никому не позволю увидеть твою изумительную красоту. Эта радость принадлежит мне и только мне.

Вопреки ее решимости не уступать, уголки ее губ приподнялись в улыбке.

— Вряд ли мне удастся тебя порадовать. Уже слишком холодно, чтобы бегать нагишом.

— В таком случае мне придется тебя согреть, — произнес Роб, натягивая одеяло им на головы. Затем он улегся на нее, расположившись у нее между ног, прежде чем Элспет успела понять, что уже их раздвинула. — Ничто не согревает так, как кожа, прижатая к коже.

— Да ну?

— Да, сейчас я все тебе покажу.

Роб стянул свою сорочку и, откинув одеяло, швырнул ее на пол. Одеяло сползло. Тусклого света от жаровни хватало, чтобы разглядеть его красивое лицо, озаренное желанием и обещанием страстного соития. В ту же секунду Роб опять накрылся одеялом, и они снова погрузились во мрак.

— Как ты собираешься мне что-то показать, если я ничего не вижу? — пожаловалась Элспет.

— Правда не видишь? Я сам вижу в темноте, как кошка, — усмехнулся Роб. — К примеру, я вижу достаточно хорошо, чтобы развязать тесьму на твоей сорочке.

Элспет почувствовала, как его пальцы тянут за тесемку и широко распахивают ворот, обнажая ее грудь.

— И я вижу твои прекрасные груди.

Роб принялся покрывать поцелуями ее кожу, быстро продвигаясь к соску.

И снова она не совладала с собой и невольно изогнулась навстречу его ласкам.

— А если мне изменит зрение, — продолжал шептать он, целуя ложбинку между ее грудями и переходя ко второму нежному полукружью, — мои губы и руки сами знают, что им делать, и прекрасно найдут дорогу без помощи глаз.

Роб тут же продемонстрировал истинность своего заявления, закатав подол ее сорочки и сдергивая этот предмет одежды через голову. Он сделал это так стремительно, что Элспет даже не успела понять, что происходит. Затем Роб снова прижался к ней, и жар его тела вместе со свидетельством его возбуждения окончательно согрел ее. Его губы прижались к ее рту в долгом поцелуе.

— О Роб! — прошептала девушка, когда горец на мгновение отстранился, чтобы сделать вдох. — Рядом с тобой мне так трудно думать.

— Вот и хорошо. Я не хочу, чтобы ты о чем-либо думала. Он пригладил ее волосы, целуя виски, щеки и веки закрытых глаз.

— Но…

Роб прижал палец к ее губам.

— Я хочу, чтобы ты только чувствовала.

Он провел пальцами по ее губам, подбородку, шее, скользя все ниже. Его рука задержалась на ее груди, после чего Роб лег на бок, чтобы продолжить это медленное и дразнящее путешествие по ее телу. И вот он уже ласкает ее пупок, обводя его неторопливыми круговыми движениями.

— А когда мы перестанем чувствовать? — срывающимся голосом спросила Элспет. Ей действительно приходилось прилагать титанические усилия, чтобы сосредоточиться, потому что его пальцы уже покинули ее пупок и принялись за вьющиеся волосы там, где смыкались ее бедра. — Что тогда? Что дальше?

Роб задержался на этих влажных от возбуждения завитках, раздвигая и лаская горячие росистые складки и выпуклости. Элспет еле слышно застонала.

— Доверься мне, — прошептал он. — Вот увидишь, все будет хорошо.

— Что?.. — Она всецело отдалась этому волнующему исследованию, ощущая, как все ее тело вспыхивает искрами острого наслаждения. — Что я должна сделать? Что ты от меня хочешь?

— Умоляй меня, — прошептал Роб. — Я хочу, чтобы ты меня умоляла, милая.