За прошедшие две тысячи лет было придумано множество гипотез, долженствующих объяснить гнусный поступок Иуды Искариота. Для примера назовём лишь самые известные из них: Иуда разочаровался в Иисусе, как в Мессии, и, кипя от злобы, выдал его врагам; Иуда хотел убедиться, сумеет ли Иисус спастись и тем самым доказать, что он  —  подлинный Мессия; Иисус с Иудой были в сговоре, намереваясь спровоцировать восстание, которое неминуемо подняли бы жители Иерусалима при известии об аресте всеми любимого пророка из Галилеи; Иисус публично предсказывал, что один из учеников предаст его, а когда никто из них не захотел это сделать, Иуда решил спасти авторитет любимого учителя, пожертвовав своей собственной репутацией.

   Как видим, исследователей новозаветных текстов трудно упрекнуть в недостатке фантазии. Однако беда всех этих интеллектуальных упражнений в том, что они не могут быть доказаны никакими конкретными фактами. Крайняя скудость информации даже породила серьёзные сомнения в реальности всей этой истории. Нашлись исследователи, которые решили, что ни предательства, ни даже самого Иуды вообще никогда не было, что это всего лишь досужий вымысел евангелистов, задним числом  подгонявших свои тексты под известное ветхозаветное пророчество:«Даже человек мирный со мною, на которого я полагался, который ел хлеб мой, поднял на меня пяту» (Пс. 40:10). Считая, что это предсказание должно было непременно исполниться на Иисусе, евангелисты будто бы выдумали некоего Иуду из Кариота, близкого ученика, с которым учитель неоднократно преломлял хлеб, и который впоследствии не постеснялся предать его.

   На мой взгляд, нет никакого резона не доверять евангелистам, утверждающим, что Иуда совершил предательство из-за денег. Эта версия, как мы убедимся чуть позже, прекрасно объясняет и мотивы предательства, и логику всех дальнейших событий. А если всё можно объяснить просто, то зачем изобретать какие-то сверхсложные смысловые конструкции? Ведь «бритву Оккама»[31] пока ещё никто не отменял! К тому же, как нетрудно заметить, все гипотезы, противоречащие основной, евангельской версии событий, Иуду фактически реабилитируют, представляют не банальным вором и скупцом, а человеком высокой идеи, готовым рискнуть ради неё не только своим добрым именем, но даже самой жизнью: он если и предаёт Иисуса, то либо разочаровавшись в нём как в Мессии, либо горя желанием подтолкнуть его к осуществлению мессианского плана.

   Не много ли чести Иуде?

   В общем, если выбирать какую-то одну версию предательства, то, по моему мнению, лучше всего остановиться на евангельской. Она и проще, и ближе к жизненной правде. А если эту версию ещё и подкорректировать слегка, то она, пожалуй, станет лучшей из всех возможных.

   Как можно понять из Евангелий, Иуда совершил своё предательство не однажды, не в самом конце общественной деятельности Иисуса, а был неверен ему в течение длительного времени. У евангелиста Иоанна есть эпизод, где Иисус ещё задолго до последнего путешествия в Иерусалим объявляет апостолам, что один из них — предатель (Ин. 6:70-71). Обычно это толкуется как пример всеведения Христа: за много месяцев до предательства он уже якобы знал, кто именно это сделает. Но возможно и другое толкование: последнее путешествие ещё не начиналось, и даже ещё не скоро начнётся, а Иуда уже вовсю предаёт его, и это каким-то образом стало известно Иисусу...

   Я, думаю, не сильно ошибусь, если скажу, что Иуда Искариот был не кем иным, как платным агентом первосвященника, внедрённым в окружение Христа.

   Эка, хватил! — усомнится, наверное, читатель. — А где факты? Доказательства где?

   Прямых доказательств у меня, действительно, нет (как, впрочем, и у всех остальных исследователей, выдвигающих гипотезы, фактически реабилитирующие Иуду), зато косвенных — хоть отбавляй!

   Начнём с того, что Иуда, скорее всего, был среди двенадцати апостолов чужаком. Прозвище Иуды — Искариот (по-арамейски — иш Кариот) — дословно означает «человек из Кариота». В то время под названием Кариот существовали два городка, и оба располагались за пределами Галилеи. Если согласиться, что Иуда родился в каком-то из этих городков, то выходит, он был единственным этнически чистым иудеем среди апостолов-галилеян. А как мы знаем из исторических документов, между населением Галилеи и Иудеи — двух еврейских областей — издавна существовала обоюдная неприязнь. Из-за того, что Галилея сравнительно поздно приобщилась к Моисеевой религии[32], иудеи считали галилеян невеждами в Законе и отказывались считать их своими соплеменниками. Известно высказывание Йоханана бен Заккаи, ученика знаменитого Гиллеля, преисполненное высокомерного презрения по отношению к жителям этой области: «Галилея! Галилея! Больше всего тебе ненавистна Тора!» {154}.

   Даже в Евангелия проникли отголоски этой застарелой неприязни:«Из Назарета может ли быть что доброе?» (Ин. 1:46). — «Разве из Галилеи Христос придёт?» (Ин. 7:41). — «Рассмотри и увидишь, что из Галилеи не приходит пророк» (Ин. 7:52).

   Жители Галилеи, естественно, платили иудеям той же монетой.

   Иудейское происхождение Иуды само по себе, конечно, ещё ничего не доказывает, тем более, что и сам Иисус был «из колена Иудина» (Евр. 7:14), однако на некоторые размышления всё же наводит. С Иисусом всё ясно, он жил в Галилее с малых лет, а Иуда? С какой целью он, чистокровный иудей, здесь появился? По зову сердца, или же выполняя какое-то секретное поручение? Между прочим, в этом последнем предположении ничего невероятного нет. До Иерусалима наверняка доходили слухи о необыкновенном пророке из Галилеи, собирающим на свои проповеди тысячные толпы и, скорее всего, планирующим перенести свою деятельность на территорию Иудеи. Обеспокоенные тревожными слухами, «начальники иудейские» могли отправить к Иисусу под видом пылкого неофита своего человека — Иуду Искариота — поручив ему внедриться в ближайшее окружение Христа. Иуда, как мы знаем, блестяще справился с заданием, не только войдя в число избранных Двенадцати, но и сумев получить должность казначея. Возможна и другая, даже более предпочтительная, версия его предательства. Уже будучи апостолом, Иуда раньше всех сообразил, что Иисус становиться царём Израиля не желает, и, следовательно, ему, Иуде, никакая высокая должность впереди не светит. И тогда, разочарованный и обозлённый, он решил хоть что-то заработать на этом деле. Явившись в Иерусалим, он предложил врагам Иисуса свои услуги в качестве тайного соглядатая...

    Освоившись в окружении Иисуса, Иуда начал посылать своим хозяевам в Иерусалим секретную информацию. Вероятно, он и сам под тем или иным благовидным предлогом время от времени отлучался в Иерусалим. В Евангелии от Иоанна есть любопытный эпизод, который наводит именно на такую мысль. Иисус, готовясь насытить пять тысяч человек, спрашивает у апостола Филиппа: «Где нам купить хлебов, чтобы их накормить?.. Филипп отвечал Ему: им на двести динариев не довольно будет хлеба...» (Ин. 6: 6,7).

   Но, позвольте, причём здесь Филипп?! Ведь «завхозом» у Иисуса, как мы помним, был не кто иной, как Иуда Искариот! Где же он был в это время? Протоиерей С. Булгаков полагает, что Иуда не сразу стал казначеем, и до него эту должность будто бы занимал Филипп {156}. Предположение сомнительное уже хотя бы потому, что хронологически этот эпизод относится ближе к концу трёхлетнего общественного служения Иисуса. Спрашивается, чем провинился перед учителем апостол Филипп, если, пробыв казначеем большую часть срока, вдруг вынужден был уступить этот свой пост Иуде? Не логичнее ли предположить, что Иуда всегда заведовал «денежным ящиком», а в тот момент просто находился в отлучке, передав на время свои функции Филиппу?

   По-видимому, Иисусу довольно рано стало известно о том, что кто-то из его ближайших учеников — стукач. Об этом его могли предупредить некоторые влиятельные иерусалимские друзья, имевшие в той или иной степени доступ в окружение первосвященника. Например, это могли сделать Никодим или Иосиф Аримафейский — видные иерусалимские вельможи и тайные ученики Христа. Но даже они, по-видимому, довольно долго не знали всех подробностей этого дела и, в частности, имени секретного агента. «Берегись! — такого рода послания, очевидно, направляли они Иисусу. — В твоём окружении враг! Имени его мы, правда, пока не знаем, но как только что-нибудь выяснится, — сообщим немедленно!»

   Стоит обратить внимание на одно немаловажное обстоятельство: Иисус, не считая нужным скрывать от апостолов информацию о наличии среди них предателя, не сразу назвал его имя, ограничившись на первых порах намёками: «Не двенадцать ли вас избрал Я? но один из вас