И до зарниц тревожных пробужденья Со мной, любимая, пробудешь ты. И ты уйдешь – но за тобою следом Пойду с тоской, понятною лишь мне. Пусть будет жизнь тогда безумством или бредом, Пусть я сгорю в мучительном огне. 30 ноября 1922
Осень в Петергофе
Л.В. Николаеву
Много красок на кусты и деревья Наложила художница-осень, А влюбленный в нее ветер Все дороги убрал коврами. И застыли в осенней истоме Молчаливые изваянья. Но дворцы пустынные рады Вдохновенному пиру ветра, И умолкнувшие фонтаны, Затихающие водопады Вместе с ними грустят о прошлом. И дубы вековые, и клены, И березы, и даже ели – Вместе с ними грустят о прошлом… И вдали на могучем органе Божественные фуги Играет извечно море, Никакой не зная печали… 1922
Мечта
Обрывок черный вуали, Обрывок белый письма… А сколько тайной печали! Какая на сердце тьма! Казалось – счастие близко. Казалось – любовь без конца. Но тучи нависли низко, И некуда спрятать лица. И ходишь, как будто потерян, Как будто без крова живешь; Ни в ком и ни в чем не уверен, Ничего ниоткуда не ждешь. Только песни остались и звуки, Только слово одно – мечта… И бесстрастные тронут руки Ту вуаль и обрывок листа. 1922
