Не знал я сельской тишины, Но мил мне стройный Петроград. Я искренно скажу, что рад И век в нем жить. Хотя даны Мне свыше скромные мечты О тихой жизни без тревог Среди проселочных дорог, Где нет безрадостной тщеты, Где нет бездушной суеты. Забыть ли мне мой город! Нет: Невы державная струя, И золотые острия, И прибережный парапет, И старожилы-маяки, И крепость – первенец Петра… Я рад от утра до утра Стоять недвижно у реки, Всю ночь считая огоньки. Сказать ли только: ты возник По воле чудной, Петроград. С небес сияющий каскад На твой задумавшийся лик Спадает влагой золотой; Твоей реки дремотный дух Ласкает тайной речью слух, И дышит Всадник над рекой, Хранящий город вековой. И дышат город и Нева, Завороженные навек. Голубоватый легкий снег Земли касается едва, Покров набрасывая свой; И жемчуга его горят, Лаская утомленный взгляд, И тучки грезят над водой, Затканны призрачной луной. Иду в полночной полумгле Пустынным берегом реки. Уже потухли огоньки, И только отблеск на стекле Дворцовых окон от луны, И спит Растреллевский дворец. Лишь я – полуночный певец, – Не пробуждая тишины, Касаюсь дремлющей струны. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Скажи: ты помнишь Летний сад С его решеткой кружевной? Как ты искал в полдневный зной Тенистой неги у дриад, Как любовался ты игрой Детей, и дедушка Крылов, Казалось, говорил без слов Народной мудростью с тобой, И безыскусной, и простой. Не нам, не нам забыть цветы Невинной юности своей, И не отнимет Гименей От нас беспечные мечты. Казанский помнишь ли Собор? О, сколько вдохновений в нем Сожгли мы жертвенным огнем. И я, как ты, всё до сих пор Сентиментальный вояжер… 1921
