II.В лесу, под соснами, на старый пень присела,Ладонями лицо закрыла, прядь волос.Повисла мокрая, прическа подурнелаИ расползлась жгутами светлых кос…Трясутся узенькие, сгорбленные плечи,И плачет маленькое сердце невзначай -В нем что-то скомкано и брошено далече,У новой чашечки обломан хрупкий край.Вдруг жутко понята неведомая тайна,Коснулось что-то темное случайно -Так подвенечное червонное кольцоНедобрым блеском заглянет в лицо.III.Он наклонился к ней, коснулся рук смущенно,И не было в губах простых послушных слов.Все спуталось, и думы монотонноКружились странные в безумье полуснов -О ровном шуме старых узких сосенИ о коре морщинистых стволов,О дятле вдумчивом, подсчет ушедших весенВедущем для резных весенних облаков…О гребнях в волосах у Кади, пальцах тонких…О бабушкиных слепеньких болонках,Визжавших жалобно на беличьем меху,О дедe скорченном, завернутом в доху.IV.Он злобно обрывал кошмар и комкал мысли…Щемила тяжкая грызущая тоска,И думы порванные путались и висли,И жизнь была бессмысленно дика.Как-будто сдвинулись вокруг и полинялиДешевых декораций лоскуты —Картонный пень, бумажный мох и дали,И в далях облака и замки, и мосты.И платье путалось за выступы и рамы,И выдранный лоскут холста у панорамы,Приколотый булавкой, западал,И там — за ним — чернел глухой провал.V.Нет ничего!… Их двое, только двое!И он — один, и кто она? И вдругНахлынуло опять гнетущее, чужое,Как будто смерть его коснулась рук,Как будто вот сейчас все вырвет, все отнимет,Все, чем он жив, все, что он полюбил,И маску жизнь, как сон недолгий, снимет,И снова будет он — унылый прах могил.И он упал на землю, на колени,Без слов, без слез, разбитый от мучений,И тяжело дыша прижался к ней,Как к няне от пугающих теней.VI.И ноги обхватил ее цепляясьИ что-то бормотал несвязно, как во сне…И плакал ветер, плакал, наклоняясьВ струящейся вуалевой волне.Шумели сосны о спокойно-вечномСиянии прогалин огневых,И тень змеясь к теням бежала встречным,И дымные лучи переломлялись в них.Грустила иволга наивная, грустилаО светлом и негрустном; золотилаНа солнце перлы желтые смолаВ морщине теплой темного ствола.VII.И голос он услышал над собоюПечально-вдумчивым и низким… НикогдаТаким он не был!… Тихою толпоюПришли спокойные, неспешные слова.«Ну, полно… Я не плачу, я спокойна…Не надо прошлого и не вернуть его!Не греза жизнь и грез я недостойна,И счастья нашего я жду — не своего…Оставь меня с моим, мы одиноки оба!
