Из Новгорода? Ну, конечно, — с Мсты!»Петр что-то отвечал, веселый от удачи -Все вышло глаже, чем воображал;За сахар Капка щурит глаз свой рачий;От треволнения у «тетки» задрожалПо чашке чайник; Кадя тихо вертитКольцо на пальцe, узким ногтем чертитПо скатерти, узоры обводяИ пристально за пальцами следя.XV.Дубовый стул, который сам он выжег;На чашке с крышкой памятный дракон;Знакомый вид безе, ванильных пышек,Погнутых канделябр и без крючков окон.И даже на сквозном стеклянном циферблатеСтенных часов все тe же три часа…И только нет его в коричневом халате,И нет его жены с ее: «Comme-ca!»А тетка все расспрашивала Петю;И вышло так, что он один на светеИз всей семьи, дорогу пробиватьПридется самому — протекции не ждать.XVI.Что кончил он филологом в Варшаве,И кончил только что, туманно впереди;Об них узнал во «Всей Москве» в Виндаве,Где у товарища гостил недели три…Ну, словом, врал, чтоб только отвязаться!Но, оказалось, тетка принялаВсе к сердцу, предложила оставатьсяУ них, помочь… Вообще мила была.И даже Петр был удивлен участьемК своей судьбе, но вспомнил о пристрастьиЕе быть патронессой — в мать пошла —И только думал: «надолго ль мила?»XVII.И только думал: для чего все это?О, маринад! Его уже он забыл,И вот теперь, когда с того он светаПришел, чтоб жить, так чудно жить, — он всплыл.Петр вздрогнул весь и весь насторожился;Взглянул по-иначе вокруг себя и вдруг,Вдруг вспомнил, что он здесь когда-то спился,Здесь, в этом доме, вынес столько мук.И неужель вся процедура снова?За взгляд один, за поцелуй, за словоНачнут по-прежнему тягуче распинатьИ тишина и с пологом кровать?XVIII.Два первых злых часа, когда дышать училасьВновь созданная грудь, когда его глазаТак были отданы и солнцу, что змеилось,Крутясь пылинками, на скатерти стола,И этой маленькой причудливой головке,Давно любимой и когда звеняСтучала кровь и — поднимались бровки,И верилось — хочу, и взглянешь на меня…Ведь эти два часа обвиты паутиной,И виснет под носом — Агриппки глаз совиный:Всю крошечную жизнь она подстереглаИ с этой пышкой с маслом сожрала!XIX.«Где этот маленький комочек светлой пряжи,Клубочек шерсти солнечной? Он былВо мне, когда под звон часов из вражей,Унылый преисподни в жизнь я всплыл…Где первый мой апрель, в сенях меня заставшийПеред стеклянной дверью, лаской глазЛазурной девушки, как ангел открывавшей,Казалось, двери в рай, в божественный экстаз?…Ах, два часа назад, в апрелеТак были огненны червонные капели,И крепкий воздух молодой землиБыл болен невоздержанной груди!»XX.
