накладные…

– Вы не совсем правы, у меня ногти искусственные.

– Саша, вы самая очаровательная женщина, какую только можно себе представить, и при этом вы чудный человек, это сразу чувствуется…

– Не преувеличивайте, Алекс! Грудь у меня и вправду не силиконовая, но я очень далека от совершенства.

– Да кому оно нужно, это совершенство, которое можно купить?

– Ну почему, сейчас столько вокруг красивых женщин…

– Они мне неинтересны. Со мной случилось то, о чем меня предупреждали когда-то. Я влюбился как дурак. Мне и раньше доводилось влюбляться, но при этом я не утрачивал интереса к другим женщинам. А с вами утратил полностью. Мне интересны только вы. Саша, выходите за меня замуж!

– Ба, какие люди! Сашенька, это ты?

У нашего столика стоял Гарик Бестужев. Он был слегка пьян, но выглядел прекрасно, ничего похожего на того несчастного зэка.

– Сашенька, как я рад, что встретил тебя!

Ну и момент он выбрал, чтобы появиться! Алекс сидел, сжав зубы и недобро сощурив свои татарские глаза.

– Гарик, ты прекрасно выглядишь. Я очень рада…

– Я искал тебя, звонил Глебу, он меня послал… Я хочу вернуть тебе долг, Саша! Простите, сэр, я могу похитить вашу даму на две минуты?

– Гарик, давай в другой раз.

– Ничего подобного, сию минуту! Я всегда помню добро. Сашка, какая ты красивая стала… А я, кажется, опять опоздал со своей любовью! Сэр, можно я присяду?

Алекс молчал, но Гарик все-таки опустился на стул.

– Знаешь, я всегда ношу с собой конверт с деньгами, вдруг случайно тебя встречу, как тогда. И вот встретил. На возьми. – Он действительно вытащил из кармана конверт и сунул мне в руки. – Бери, бери, они принесли мне невероятную удачу. Я быстро выкарабкался благодаря тебе! Ты мой добрый гений, Сашенька. Скажи, ты похерила своего красавчика? Не злитесь, сэр, я любил эту женщину с детства… Но, увы, безответно. Теперь еще больше люблю, но ни на что не надеюсь. А вам повезло, она приносит удачу, она как талисман… Вы ее берегите, она… Сейчас таких уже не бывает… Она просто высшей пробы, хоть и дурочка… Ну все, по вашим лицам вижу, что помешал. Я всегда был лишним для нее, но я не ропщу. В трудный момент именно она протянула мне руку помощи. И если тебе что-нибудь в жизни понадобится, Сашка, я всегда…

– Гарик, ну хватит надоедать людям! – К нему подошла красивая, довольно пышная блондинка. – Извините, у него сегодня удачный день, он на радостях…

– Да, это правда! И теперь могу считать его вдвойне удачным, потому что отдал долг. Прощай, Сашенька! Дай ручку поцеловать! И вам спасибо, сэр, что не лезли… Берегите ее!

Блондинка увела Гарика в другой зал.

– Саша, что это все значит?

– Почему вы спрашиваете? По-моему, он все предельно ясно рассказал.

– Простите. Это не мое дело, вероятно, но… Саша, вы расслышали мое предложение? Повторяю: выходите за меня замуж.

– Нет, – решительно ответила я.

– Но почему?

– Потому что я не хочу замуж. Не за вас, а вообще… Я четырнадцать лет была замужем. С меня хватит.

– Саша, но я… Я знаю, вы меня еще не любите, но поймите, любовь – дело наживное.

Подумать только, я и сама недавно говорила себе: любовь дело наживное.

– Мы с вами уже битые жизнью люди и сможем избежать массы ошибок. Я… Я уже не представляю себе жизни без вас. Я все обдумал, Саша, мы могли бы… Саша, у вас будет все, вам не надо править бредни каких-то старых дур, зарабатывая гроши. У меня чудесный дом за городом, я живу там один как сыч…

– Нет, Алекс, хватит быть женой, надо становиться человеком.

– Саша, по-вашему, жена не человек?

– Как выяснилось, нет. По крайней мере, в моем случае. И я больше не хочу. Простите, если не оправдала ваших ожиданий… – Я говорила спокойно и твердо, я была уверена в каждом своем слове, как, может быть, никогда раньше, хотя он очень мне нравился.

– Саша, но в ту ночь, когда мы возвращались от Тараса, мне показалось…

– Вам не показалось.

– Но тогда я ничего не понимаю.

– Да тут и понимать нечего… Просто был такой момент…

– Саша, вы же знаете – суженого конем не объедешь. А я и есть ваш суженый. И не возражайте. Я это отчетливо понял, когда вместо мамы мне дверь открыли вы. Меня как будто под дых ударило.

Он смотрел на меня так страстно, в его чуть раскосых глазах было столько чувства, что постепенно во мне начала звучать какая-то мелодия. Но отнюдь не лирическая, нет, это были то ли «Половецкие пляски», то ли «Танец с саблями». Словом, что-то стремительное, с гиканьем, посвистом и лязгом.

Хотя сам он выглядел более чем респектабельно. И это несоответствие вдруг страшно меня завело. Нет, я не хотела за него замуж, я просто захотела с ним переспать. И он мгновенно это уловил. Он вообще такой, все улавливает.

– Саша, поедем ко мне, знаешь, как сейчас хорошо за городом: прохладно, птицы поют, воздух чистый… Ну пожалуйста, поедем. Если ты не захочешь, я ни на чем не буду настаивать, просто поедем… у меня там хорошо… Ты посмотришь…

– Да нет, не стоит, – не слишком уверенно ответила я.

Но он уже расплачивался с официантом. Мы вышли, сели в машину.

– Саша, можно я тебя поцелую?

– Нужно!

Поцелуй был такой, что у меня все поплыло перед глазами. Когда он наконец оторвался от меня, то спросил хрипло:

– Едем ко мне?

– Едем, – решилась я. А что, в конце концов?

Когда мы выехали за Кольцевую автодорогу, он спросил:

– Ничего, если я включу радио?

– Ради бога.

Я понимала, что иначе ему трудно справиться с тем сексуальным напряжением, что возникло между нами. Он нажал кнопку приемника, и оттуда раздались звуки… «Половецких плясок». Я расхохоталась.

– Ты почему смеешься? – удивился он.

– Да так, ничего…

– Я тебе чем-то напоминаю хана Кончака?

– Господи, ну и проницательность!

– Что ж, это даже лестно. А ты, значит, моя полонянка? Господи, я и не заметил, как начал говорить вам «ты». Вы не сердитесь?

– Нет. А нам далеко ехать?

– Еще минут двадцать.

Мы замолчали. Ехать было приятно. Открытые окна и люк в крыше машины. Как давно я не ездила за город. Только с Улей к бабе Лене, но это совсем не то. Мне тогда было плевать и на свежий воздух, и на красоты природы. Красот сейчас не было видно, а вот воздух упоительно освежал мою разгоряченную вином и желанием голову. Наконец мы въехали в охраняемый дачный поселок. Ворота в дом он открыл при помощи пульта и въехал на участок. В доме было темно. Он не стал загонять машину в гараж, помог мне выйти и тут же схватил в объятия:

– Все, теперь не вырвешься, полонянка! Я с ума по тебе схожу, ты же видишь, чувствуешь, да?