– Это несложно сделать. Я сейчас заеду за вами, тут рядом, на Патриарших, живет один мой друг, он гениальный фотограф. Это не займет много времени, пожалуйста…

– Ну хорошо, в конце концов, я-то завтра могу спать хоть целый день, а вам улетать… Кстати, я вас не спросила, куда вы летите?

– В Японию.

– Ото!

– Саша, через пять минут я жду вас внизу.

Мне это начинало нравиться. Я отвыкла от мужского восхищения, а оно так важно для женщины. Я глянула в зеркало. Очень себе понравилась, но подумала: на фотографиях я обычно получаюсь плохо. Но если он так хочет, пусть!

Он встретил меня смущенной улыбкой.

– Простите мою дурацкую прихоть…

– Ничего, мне это даже льстит. Но предупреждаю, я ужасно нефотогенична.

– Не имеет значения, Тарас – гений.

– Тарас?

– Да, моего приятеля зовут Тарас. А вот мы и приехали. Только подниматься к нему придется без лифта.

– Ничего, не страшно.

Мы поднялись на четвертый, последний и очень высокий этаж старого дома, а потом еще на полпролета по довольно шаткой лесенке. Александр Андреевич позвонил. Дверь быстро распахнулась.

– О, какие люди! Привет, старик! Ты с дамой?

– Тарас, не придуривайся, я же тебе звонил, все объяснил…

– Ну мало ли, вдруг ты хотел сделать даме сюрприз… Прошу вас, заходите, ручку поцеловать можно?

Тарас был невысокий крепыш, совершенно лысый и с очень веселыми глазами. Мне он сразу понравился.

– Так, насколько я понимаю, нужен просто снимок на память. Если б кто-то другой меня об этом попросил, я бы послал его к очень далекой и весьма небезызвестной маме, но твоя просьба, Шурик, закон! Душа моя, идите-ка сюда, я посмотрю на вас.

Отлично, отлично… Да вы сядьте и расслабьтесь, забудьте о фотографиях, обо всей этой чепухе, мы сейчас выпьем настоящего грузинского вина! Никто меня не убедит что на свете есть вина лучше грузинских! Знаете, девушка, я ведь родом из благословенного города Тбилиси. Вы бывали в Тбилиси?

– Да, бывала, правда, очень давно, еще девочкой.

– И где вы жили в Тбилиси?

– Первый раз на улице Гогебашвили, а второй – на Перовской.

– Смотрите-ка, она и вправду бывала в Тбилиси! А где еще вы были в Грузии?

– В Кахетии.

– Где именно?

– В Цинандали, в Гурджаани, в Сигнахи…

– А в какое время года, позвольте вас спросить?

– Осенью!

– Умница! – воодушевился Тарас. – Что может быть прекраснее, чем осень в Грузии! Ах боже мой, а сколько же вам было лет?

– Тринадцать и четырнадцать.

– Шурик, а ты знаешь, у нее гурийские глаза… Хотя нет, у гурийских женщин глаза как небо, а у вас они серые… Кстати, как вас зовут, милая дама?

– Саша, Александра Андреевна.

– Шурик, твоя полная тезка! Это неспроста! А вы знаете, Саша, прелестное создание, что этот старый греховодник еще ни одну из своих пассий не приводил сюда… То есть он приводил, но не требовал запечатлеть! Пейте вино, это домашнее кахетинское вино, без дураков! Пейте, не бойтесь, хорошее вино никогда никому не вредило.

Я пила маленькими глотками действительно вкусное вино и потихоньку озиралась. Это была настоящая студия. Огромная, с верхним светом, со множеством фотографий по стенам, с невероятным количеством какой-то аппаратуры.

Тарас очень пристально смотрел на меня. И вдруг хлопнул в ладоши:

– Черт побери, Шурик, кажется, ты привел ко мне именно ту женщину, которую я искал! Да-да, вот только немножко мы поработаем с этим материалом, и будет фишка! Такая фишка!

– Ты это о чем, Тарас? – как-то недовольно осведомился Александр Андреевич.

– Шурик, я всегда знал, что у тебя фантастическая интуиция, ты на ней и вылез, а теперь лишний раз доказал… Но я не стану делать дурацких моментальных снимков, нет, я сделаю снимок эпохальный! Он изменит все!

– Тарас, не выдумывай, сейчас ночь, какие эпохальные снимки? Сделай то, что тебя просили, и я буду тебе очень признателен.

– Саша, дорогая моя, вы хотите эпохальный снимок?

– Теоретически – да. Какая женщина такого не хочет… Но Александр Андреевич прав, сейчас уже очень поздно.

– Вы ничего не понимаете. И потом, чтобы сделать эпохальный снимок, мне, подчеркиваю, мне не нужно работать в поте лица целую ночь. Мне главное – увидеть материал! А я – в вас – увидел! И я буду вас снимать! Немедленно! Но не в этом костюме, нет! Мне нужно черное платье, с большим вырезом и нитку жемчуга на шею. Все!

– Отлично, Тарас, ты сделаешь свой эпохальный снимок, но завтра! Сейчас сделай моментальный, пожалуйста! Я утром улетаю и хочу взять с собой фотографию Саши. Я в нее влюбился, ты понимаешь?

– Естественно, я понимаю. Только дурак может не влюбиться в женщину с таким лицом… Саша у вас под жакеткой что?

– Что? – растерялась я.

– У вас под жакеткой только лифчик?

– Да, – покраснела я.

– Черный?

– Нет, белый.

– Тарас, ты что, спятил? – нахмурился Александр Андреевич.

– Одну минутку! Я сейчас!

Тарас стремительно подбежал к большому старинному сундуку, стоявшему в дальнем углу мастерской и принялся вышвыривать оттуда какие-то тряпки. У меня было странное ощущение, что опять происходит что-то похожее на многие виденные мною фильмы. Что-то банальное, но в то же время приятное и лестное для меня. Между тем Тарас выхватил из кучи тряпья кусок черной ткани.

– Снимайте жакетку, быстро!

– Тарас, что ты себе позволяешь? – возмутился Александр Андреевич.

– Я работаю, отвяжись. Саша, не надо строить из себя невесть что. Вы на пляже раздеваетесь? Давайте, давайте, не копайтесь. Если вы такая стыдливая, идите вон за ширму, снимайте жакет и задрапируйтесь в эту тряпку, живо!

Я беспрекословно подчинилась. Сняла жакетку, накинула на плечи кусок материи и нерешительно вышла из-за ширмы. И тут же поймала такой восхищенно-жадный взгляд Александра Андреевича, что у меня мурашки по спине побежали. Тарас подскочил ко мне.

– Не так, декольте побольше, плечи пусть будут прикрыты, а грудь откроем побольше, у вас очень красивая грудь. Вот так, отлично, и вот еще… – Он бросил мне небольшую нитку искусственного жемчуга. – Так, отлично, отлично. Сядьте вот сюда.

Сложите руки на коленях.

Я послушно выполняла все распоряжения, а Александр Андреевич притих. Тарас включил яркий свет и направил на меня.