— Но дорога также идёт туда, n'est-ce pas?[49]

— О да, можно пойти дорогой, если желаете, но это — самый длинный окольный путь.

— Я бы хотел пойти дорогой.

— Хорошо. Идите прямо  через деревню, пока не достигнете бензозаправочной станции, а затем сверните налево. Прогулка на четверть часа. Мимо не пройдёте.

— Спасибо, — сказал месье Пико, и вновь зашагал по дороге, его короткие ноги развивали приличную скорость.

— Поверните налево у бензозаправочной станции, — закричал нам вслед старик, явно сожалея, что беседа оказалась слишком короткой. — Мимо не пройдёте! — повторил он.

Я держался рядом  с Пико, но был не в лучшем настроении. «Почему мы не можем пойти тропинкой? — спросил я. — Он сказал, что так было бы короче».

Пико не удостоил меня абсолютно никаким ответом и лишь повернуться ко мне с обезоруживающей улыбкой. Мне оставалось лишь стараться не отставать от него. Мы прошли прямо через деревню, и у меня не было никаких шансов остановиться и осмотреть некоторые из самых интересных старых домов. И когда последнее здание осталось позади приблизительно в пятистах ярдах, неожиданный поворот дороги открыл перед нами вид на церковь. В этом месте мы остановились, и Пико пристально рассматривал башню. Я не понимал, почему на неё нужно столько смотреть, поскольку даже беглый взгляд сказал бы ему, что на ней больше не было флага —  ни приспущенного, ни какого другого.

Впереди с левой стороны от нас был дом — единственное здание между нами и церковью. Именно к нему поспешил этот необычный маленький человек, выкрикивая:

— Voila!

— Allons!

— Vite!

— Оh, là- là!

— Mon ami[50] и другие его любимые выражения. Достигнув маленькой неопрятной калитки,  он без колебаний отодвинул щеколду и пошёл по кирпичной дорожке к парадной двери. Затем энергично постучал.

— Послушайте, Пико, — сказал я, — что вы хотите найти в этом доме?

В течение некоторого времени на его стук не было никакого ответа, но наконец послышался голос женщины, которая кричала где-то из глубины здания: «Обойдите дом!»

Пико вопросительно посмотрел на меня, поскольку не знал некоторых английских традиций. «Всё в порядке, — сказал я. — Эта дверь, вероятно, вообще не открывается. И не открывалась много лет».

Мы покорно прошли к чёрному ходу, где нас ждала худая женщина с растрёпанными тёмными волосами и в очень грязной одежде. «Да. В чём дело?» — спросила она, подозрительно оглядывая нас.

— Я хотел задать один или два вопроса, — сказал Пико, поднимая шляпу и демонстрируя этим несколько иностранную галантность.

— О, вот в чём дело. Ну, мне не нужны щётки, как бы хороши они не были. У меня их достаточно, чтобы делать всю работу по дому, спасибо.

Пико повернулся ко мне. «Щётки?» — удивлённо переспросил он меня.

— Она думает, что вы —  коммивояжёр, — прошептал я ему в ухо.

С улыбкой он повернулся к ней. «Mais non, madame![51] Я не хочу вам ничего продавать. Дело совсем не в этом. Маленький вопрос и всё. Послушайте…»

— Нет, я никогда ничего не подаю, по крайней мере тем, кто ходит по домам. Как говорит  мой муж, никогда не знаешь, что будет потом с этими деньгами. И, Бог свидетель, у меня нет ничего лишнего. Вы могли бы точно также собирать для меня: уверена, что нуждаюсь не меньше любого другого.

— Нет, нет! — вскричал Пико, — Я не прошу денег. Мне нужна только информация. Возможно, вы могли бы сказать мне...

— Да ведь к нам только на прошлой неделе уже заходил человек со списком избирателей, — удивилась женщина. — Знаете, я убеждена, что это мошенничество.

— Мадам, пожалуйста скажите мне, заметили ли вы синий автомобиль, остановившийся на этой дороге в пятницу днём? — Он выпалил свой вопрос на одном дыхании, боясь, что его вновь перебьют, не дав закончить.

Это, казалось, произвело впечатление на женщину. Она вытерла руки о юбку и подошла к нам поближе. «Пятница? Это в тот день, когда была убита миссис Терстон, не так ли?»

Она ещё не могла до конца осознать, что прямо в руки к ней свалилась такая неслыханная удача: быть человеком, допрашиваемым в связи с делом, настолько актуальным, настолько волнующим и настолько известным,  как местное убийство.

— Да, — терпеливо ответил Пико.

— Вы с этим связаны? — с горячностью спросила женщина. — Вы — что-то вроде тех, кто приходит задавать вопросы и вытягивать из меня сведения?

— Да.

— Отлично! — Она была очарована. Для неё настал великий момент. Она переводила взгляд с одного из нас на другого. — Только представьте себе! — пробормотала она.

— А теперь, может быть, вы могли бы рассказать мне об автомобиле? — мягко попросил Пико.

— Автомобиль. Автомобиль. — Она старалась заставить мозг работать в полную силу. Даже теперь этот великолепный, важный момент может закончиться ничем. Но тут её глаза вспыхнули. — Да! — пронзительно взвизгнула она, — автомобиль останавливался вон там! — Затем её голос стал тише. — Но это был тот, который часто так делает.

— Как он выглядел?

— Тёмно-синий. За рулём шофёр.

— И вы говорите, он часто здесь останавливается?

— Ну, да. Довольно часто. Так многие делают, знаете ли. Оставляют свои автомобили здесь и идут гулять в лес. Особенно после того, как отцветают подснежники. Довольно много таких приезжает. Мой муж всегда говорит, что он собирается поставить у изгороди табличку «Парковка запрещена», да всё не соберётся. В это время года их, конечно, поменьше. Но этот синий в последнее время был не раз. Видите ли, — в голосе её появились оттенки заговорщицы,  — видите ли, молодой парень, который сидит за рулём, привозит с собой молодую особу, и они отправляются гулять в лес. Ну, эта тропинка хорошо известна.

— А в пятницу? — спросил месье Пико, стараясь не столько подгонять её, сколько поддерживать нужное настроение.

— Ах да, они были здесь в ту пятницу, потому что в этот день у меня была стирка, и я не забыла, как увидела этот автомобиль на дороге, когда развешивала бельё. Был хороший ветерок, и я была рада, поскольку в этот день у меня было постирано больше, чем обычно...

— И вы говорите, что они приехали вдвоём? Шофёр и его девушка?

— Да, они были оба, потому что я слышала, как они ссорятся.

Пико насторожился: «Вы слышали ссору?»

— Да, как кошка с собакой, когда вышли из автомобиля. Только не так, как женатые — по- другому.

— Вы слышали, что они говорили?

— Нет, и не стремилась. Я никогда не слушаю того, что меня не касается. Всё, что я знаю, это то, что они сцепились по какому-то поводу и очень сильно, а затем пошли по тропинке. Я не знаю, что там произошло дальше, хотя могу догадываться.

— Без сомнения, — сухо сказал месье Пико. — А когда они возвратились?

— О, всё было закончено. Можно сказать, солнце после бури. Я видела, как они шли по дорожке вместе, рука об руку.

— И вы ничего не услышали, абсолютно ничего, что произошло между ними?

— Не словечка. Я никогда не прислушиваюсь к чужому разговору.

— Как они выглядели?