— Какой водитель?
— Говорю, атас!..
— Танька, в шесть часов у кассы!
— Да помню я, господи…
И все бросились врассыпную.
Ясмина сказала, что Розу разыскивает милиция, что по телевизору показали ее фотографию, и объявили, что она шахидка. Девушка поняла, что это конец. Или долгожданное избавление.
— Рая не справилась, и теперь она в тюрьме, — сказала ей Ясмина. — А ты знаешь, что ее ждет в тюрьме?
— Конечно, — ответила Роза. — Но я смогу, верьте мне.
Она шла на смерть с радостью. Ее высадили из машины недалеко от стадиона, где проходил музыкальный фестиваль. Она подошла к очереди у билетной кассы, встала, как учили, на выгодном расстоянии, огляделась по сторонам и замкнула провод.
Там, где только что стояла смертница, взвился огненный столб.
Саше Хвост, оглушенной взрывом, показалось, что она присутствует на странном киносеансе, где юноши и девушки, словно в фильме ужасов, в тишине бессмысленно блуждают по площадке, разведя руки и спотыкаясь о мертвые тела. Она увидела, как девчонка со светлыми распущенными волосами, та, что купила билет перед ней, прислонившись к стене, медленно сползает вниз, широко раскрыв уже ничего не видящие голубые глаза, а из тонкой ее шеи хлещет алая струя. И футболка с надписью «Велкам ту Иджипт» быстро темнеет, облепляя юное тело, еще совсем несформировавшееся и теперь такое несуразное.
«Будь проклята эта музыка и эти концерты, зачем я сюда приехала? — Саша Хвост шла по улице, и асфальт качался у нее под ногами. — Никогда, никогда больше…» Она враз освободилась от мусорного ветра в голове, и будущее представилось ей в кристальной ясности. Никаких тусовок, никаких растранжиренных дней. Порядок, порядок во всем. Учеба, потом работа в конторе, семья, дети и долгая счастливая жизнь…
«Ну вот, — в радостном возбуждении Тураншо ерзал перед телевизором. — Попался Лафайет, получай старина… Мальбрук в поход собрался, тру-ля-ля.»
Шел экстренный выпуск новостей.
— …убиты и получили ранения десятки ни в чем не повинных…
«Как же, ни в чем не повинных, — иронично комментировал француз. — А кто первый начал?»
— …машина, начиненная взрывчаткой…
«Какая машина, вот недоумки, — он едва сдерживал смех. — Видно же, что эта машина тут случайно, вот ведь — почти цела, только слегка обгорела».
— …несколько версий…
«Несколько? — он подошел и щелкнул выключателем. — Поистине, страна дураков…»
Прожурчала мелодия звонка. Француз посмотрел в глазок и бесстрашно распахнул дверь. На пороге стоял крайне серьезный Ахмед.
Таким Эль Ассада Тураншо еще не видел.
«С радости он, что ли, обкурился? — думал француз. — Однако разговор этот мне не нравится, правду сказал Ахмед…»
Эль Ассад потряс головой, пытаясь выйти из наркотического транса, но предметы в комнате двигались, поминутно превращаясь в диковинно разряженных персонажей. Наконец ему удалось сосредоточиться и он с трудом произнес:
— Ты кому служишь?
Марк сдернул сумку и начал в ней шарить. Как хорошо, что Ахмед почти насильно всучил ему пистолет. Эль Ассад исподлобья наблюдал за странными манипуляциями француза. Наконец Тураншо извлек из сумки оружие, нервно снял с предохранителя и направил ствол ему в грудь. Эмир равнодушно сфокусировал взгляд на черной дырке, из которой тотчас вырвалось пламя. Эль Ассаду показалось, что в грудь и в голову ему вбили стальные гвозди. «А ведь это смерть, — подумал он как о чем-то постороннем, и мысль эта показалась ему неправдоподобной. — Да нет же, Шайтан меня побери, только притворюсь, что меня убили, а потом встану и пойду… А мои деньги, где они?..» Внутри все окаменело, и араб провалился в серую бездонную яму.
Пытаясь осознать, что он сотворил, Тураншо спускался по лестнице, забыв про лифт. «Срочно в представительство, — рассчитывал он варианты. — Или сразу на вокзал?» На улице его ослепило солнце, и он не сразу поверил своим глазам, когда увидел у подъезда двух огромных телохранителей Эль Ассада. Они мрачно смотрели на него и, казалось, уже все знали. «Вот не везет так не везет, — в отчаянии подумал он. — А я надеялся, что он этих кретинов не взял». Его подмывало кинуться прочь и как можно быстрее но, преодолев панику, Марк не спеша свернул за угол, насвистывая и прищелкивая пальцами.
На стоянке он долго пытался завести свою серебристую «Рено». «Нет, сегодня не мой день», — Марк в отчаянии хлопнул дверцей и оглянулся. Из-за угла показались две шкафообразные фигуры. Не раздумывая он бросился бежать в сторону вокзала. Это далеко, не меньше трех кварталов. Он мчался как заяц, надеясь, что эти массивные туши не смогут сравниться с ним в быстроте и выносливости. И оказался прав — перед входом в подземный переход он оглянулся и увидел, что погони больше нет.
Марк вышел на платформы, уже полностью придя в себя, и направился к поезду, когда два невысоких брюнета в черных кожаных куртках приставили к спине что-то твердое и предложили поехать с ними.
«Черт возьми, — лихорадочно соображал он, приближаясь к одиноко стоявшему у обочины джипу, — вот сейчас я подойду, меня затолкают внутрь, и все, песенка спета. Может, броситься бежать? Закричать, позвать милицию? Нет, на милицию надежды нет, а сделаю резкое движение — и все, пристрелят, запросто укокошат, в этой бандитской стране просто никто внимания не обратит. Что говорит на этот счет инструкция? Уходить от конфликтной ситуации. Значит, так — не обострять, не раздражать, во всем соглашаться. Как-нибудь выкручусь…»
В машине ему налепили на глаза повязку, обмотали руки и долго везли в неизвестном направлении. Когда вывели из машины, он услышал странный звук, и ему представилось, что это пыхтит огромный русский самовар — он видел такую сцену в мультфильме — затем он с трудом, спотыкаясь и падая, спускался по лестнице. Оказавшись, судя по неприятному сырому запаху, в подвале, он слегка воспрял, решив, что сейчас ему развяжут руки и откроют глаза, но похитители просто ушли наверх, заперев и бросив его в полной темноте, без возможности полноценного движения.
«Что делать? — думал француз. — Неужели это конец? Что же, они убьют своего? Ведь я же свой, и всегда им сочувствовал, и много сделал ради свободы и справедливости. А они поступят так неблагородно, и все из-за нелепой случайности, из-за какого-то истеричного наркомана, который решил поиграть в политику. Эль Ассад был случайной фигурой, такие как он только приносят неприятности… И вообще — кто сказал, что это я его убил? Ну да, чем они докажут? Они что, экспертизу провели? Нет, друзья, мы еще поборемся…»
Он подполз к торчащему из доски гвоздю и начал энергично перерывать изоленту на руках. Это удалось без особого труда, и Тураншо попенял себе, что не сделал этого раньше. Пошарив по полу, он нашел осколок стекла, немного поработал им и вскоре смог встать на ноги. Теперь надо было выбраться наружу.
Снаружи раздались шаги. Тураншо поднял с пола доску, встал у двери и замахнулся. Загрохотала щеколда, и в глаза ударил сноп света. Тураншо неловко ткнул своим оружием в пустоту, кто-то вырвал у него доску и грубо выругался. Тураншо обуял ужас, и он потерял сознание.
Он очнулся, когда спецназовец уже долго тряс его за плечи. Ничего не понимающего француза положили на носилки и повезли в больницу.
Следствию Марк Тураншо представил свою версию, как Эль Ассад заманил его под предлогом
