месяцев назад. Окончивший две академии Смирнов, всячески стремился показать свое превосходство над Стесселем в обсуждении военным советом любых вопросов. Однако, на этот раз, ему возразил командующий 7 Восточно-Сибирской дивизии генерал-майор Кондратенко.

 - Риск, о котором вы говорите, Анатолий Михайлович, может быть сведен к минимуму при помощи своевременного создания оборонительных укреплений на Зеленых и Волчьих горах. В этом случаи даже если враг разгромит наши войска под Кинчжоу, то у него не будет шансов с ходу атаковать крепость – спокойно произнес Кондратенко, но Стессель тут же взорвался.

 - О каких укреплениях на Волчьих горах ты ведешь речь, Роман Исидорович, когда не готовы наши главные оборонительные позиции!? Тебе лучше меня известно о состоянии фортов и укреплений, которые неприступной стеной должны остановить японцев, пока генерал Куропаткин не ударит им в тыл и не снимет блокаду с крепости! – негодовал командующий Квантуном, но его праведный гнев прервал Макаров.

 - Но разве не будет лучшим, если мы сумеем задержать противника на дальних подступах к крепости и тем самым выиграем время столь необходимое для завершения обороны Артура? – спросил адмирал и его тут же подержал Смирнов.

 - Это неплохой вариант Степан Осипович! Даже при наличии земляных укреплений в районе перевалов можно задержать противника на несколько недель, а при активных методах контробороны то и до месяца. За это время мы сможем полностью завершить работы в северном и восточном секторе обороны и укрепить западный сектор, работы в котором только начались – произнес генерал, воинственно вскинул свою короткую бородку.

 - Вы можете разрабатывать сколько угодно всевозможных вариантов обороны крепости, ваше превосходительство, но командование Квантунским укрепрайоном возложено на меня. И я собираюсь строго придерживаться приказа генерала Куропаткина о создании временной обороны в районе Кинчжоу. И распылять силы своего корпуса на второстепенные задачи, я не намерен! – звенящим от волнения голосом проговорил Стессель. 

  В комнате повисла напряженная тишина, которую прервал адмирал Макаров.

 - Скажите Анатолий Михайлович, а если к Кинчжоу, вслед за 4 Восточно-Сибирской дивизией генерала Фока, будет отправлен только 2-ой полк 5 Восточно-Сибирской дивизии? Это ведь несильно обескровит наши резервы и позволит создать временную оборону на Волчьих горах, куда в случаи неудачи смогут отойти войска генерала Фока. На мой взгляд, рубеж на Волчьих горах очень важен для нас – сказал Макаров, разминая пальцами карандаш из своей записной книжки. 

 - Я глубоко уважаю вас как флотоводца, Степан Осипович и недавние успехи наглядное тому подтверждение, но в вопросах стратегии и тактики, позвольте мне как командующему Квантуном самому принимать решения – осторожно ответил Стессель. Находясь в равных чинах с Макаровым, генерал не желал вступать в конфронтацию с моряком, но вместе с тем напористо стремился подчеркнуть свою независимость от флота.

 - А в чем позвольте спросить, заключается ваша стратегия обороны крепости, Анатолий Михайлович? Дать, японцам бой под Кинчжоу, а затем быстро отойти на линию фортов и ждать помощи от Куропаткина. Так?

 - Да, примерно так, ваше превосходительство. Кинчжоу с его наспех созданными позициями мы не удержим, а на линии фортов пусть и не полностью достроенных, по моему твердому убеждению, мы надолго остановим японцев – произнес Стессель, а затем поспешил добавить.  – Но, прошу заметить это не моя стратегия обороны, а генерала Куропаткина, приказы которого я как верный солдат должен беспрекословно исполнять.

 - Исполнять приказы мы все обязаны, это наша обязанность – согласился с ним Макаров – но не кажется ли вам, что генералу Куропаткину из Мукдена не столь ясно видится истинное положение дел в Артуре?

 - Я не понял вас, ваше превосходительство, поясните, пожалуйста, вашу мысль – настороженно произнес Стессель, вперив в адмирала масляный взгляд.

 - Охотно поясню. Мне кажется, что Алексей Николаевич сильно ошибаться в своих прогнозах относительно войны с японцами и осада Артура затянется на долгое время – произнес Макаров, скрестив руки на груди. Пренебрежение запретом врача на выход в открытое море не прошло бесследно. С самого утра адмирал чувствовал сильное недомогание, которому мужественно сопротивлялся.    

 - А я не считаю, что генерал Куропаткин ошибается в оценке нынешней ситуации, ваше превосходительство. Нынешняя блокада Артура это сугубо временное явление и войскам Маньчжурской армии, не понадобиться много времени для нанесения своего сокрушительного удара в тыл отрезавшего нас от метрополии неприятельского войска – безапелляционно молвил  в ответ Стессель, радуясь в душе что, с помощью авторитета Куропаткина, он сумел осадить не в меру зарвавшегося моряка.

- Хочу обратить внимание вашего превосходительства на тот факт, что место расположение линии фортов выбрано крайне неудачно и в случаи осады крепости под огнем японской артиллерии окажутся как тылы крепости, так и внутренняя гавань с кораблями флота. Единственный рубеж, откуда пушки противника не смогут достать своим огнем крепостные пределы, это Зеленые горы. Находясь на этой позиции, мы в свою очередь огнем артиллерии сможем контролировать порт Дальний и затруднить высадку там вражеских войск.

  Поэтому, по моему мнению, позицию под Кинчжоу надо удерживать всеми силами до самой последней возможности, а затем отойти к перевалам, основному рубежу обороны Квантуна. Оборона крепости на линии фортов, таит в себе смертельную угрозу для кораблей эскадры – молвил Макаров, продолжая пытаться достучаться до разума генерала, но безуспешно. Закусив удила, Стессель яростно сопротивлялся любому предложению моряка, видя в них скрытый подкоп под свою власть, что для генерала была превыше всего. Даже интересов Родины.

  Охваченный яростью и видя в попытках Макарова найти с ним компромисс по обороне Кинчжоу исключительно одну слабость, Анатолий Михайлович утратил всякий такт и сдержанность, и позволил себе шаг, на который он прежде никогда бы не рискнул. Вперив в моряка гневный взгляд, звенящим от волнения голосом, он принялся громко чеканить слова.

 - Задача войск моего корпуса заключается исключительно в обороне крепости, с чем линия фортов сможет вполне справиться, несмотря на имеющиеся недостатки. Что же касается кораблей эскадры, то если они так сильно бояться попасть под огонь японских батарей то, на мой взгляд, у них есть только два выхода. Либо покинуть гавань Порт-Артура и уйти во Владивосток, либо отдать имеющиеся на кораблях пушки крепости, для борьбы с артиллерией неприятеля и спокойно ждать пока угроза затопления в артурской луже минует. Кстати, это предложение высказал перед своим отъездом сам наместник, не успев оформить свою идею на бумаге. Мои слова может подтвердить присутствующий здесь контр-адмирал Витгефт.

  От столь откровенного хамского выпада Стесселя присутствующие на совещании военные лишились дара речи. Кондратенко, Смирнов, Белый с изумлением и осуждением смотрели на перешедшего границу дозволенного генерала, и только один генерал Никитин поддержал гневную тираду своего друга, одобрительно показав большой палец руки.

  Макаров на секунду покраснел, а затем уперевшись руками в спинку кресла произнес ледяным тоном: – покорно благодарю вас за столь интересный совет, ваше превосходительство, но подобно вам, я бы хотел решать порученные мне дела самостоятельно.

  В фигуре адмирала было столько мужества и властности, что охватившая Стесселя смелость моментально с него слетела, и в душу ему хлынули робость и смятение.

 - Как вам будет угодно, Степан Осипович, но передача пушек крепости, на мой взгляд, будет самым лучшим выходом для флота в случаи длительной осады крепости. Именно этот варианта и рекомендовал генерал- адъютант переел своим отбытием  – хмуро бросил Стессель, боязливо отведя взгляд в сторону.   

 «Да, так говорил Алексеев, и я только озвучил его намерения, и не более того – успокаивал себя Стессель, стремясь унять в пальцах предательскую дрожь. Однако как бы не сильно был напуган генерал своим выпадом, отступать от своего мнения он не собирался. - Каких бы успехов Макаров не достиг на море, он не в праве указывать мне, как руководить обороной Артура. Армия флоту не подчиняется и точка».

  Адмирал видимо тоже понял это и, поколебавшись секунду, решительно одернул на себе мундир, он заговорил твердо и решительно, тоном человека принявшего для себя окончательное решение в трудном вопросе.

 - Тогда, позвольте ваше превосходительство, ознакомить вас с одним важным для всех нас обстоятельством. Перед отъездом в Порт-Артур я имел аудиенцию у государя императора, на которой мы обсуждали возможное развитие военных действий, в том числе и осаду Артура японцами. Государь с большим вниманием отнесся к этой угрозе и дал относительно её следующее распоряжение. В случаи временной изоляции Артура от наших главных сил в Маньчжурии, его величество соизволил возложить на меня общее командование крепостью и флотом. К большому сожалению, указ императора находился в моей каюте в момент гибели «Петропавловска» и я не могу предъявить вам его, но надеюсь, что вам вполне достаточно и моего слова.

  Макаров говорил по военному четко и строго, и от его слов у сидящих перед ним генералов менялись лица. Для Кондратенко и Белый слова адмирала не было новостью, поскольку ранее Макаров переговорил с ними в конфиденциальной беседе и предложил им места в своем будущем штабе. Степан Осипович  видел генерала Кондратенко начальником штаба, а генерала