Словно в воду гайку бросили. И сразу же что-то звякнуло под гусеницей. Ну руки вноги и ходу по собственным следам. Потом всем сказал, что странная аномалия образовалась — звуковая. Что переглядываетесь, знаете про неё?

— Я так полагаю, что это продолжение временного эффекта. Своего рода отголосок. — Ответил Ожог. — Мы с Майком сегодня бросили по гайке. Он в воду, а я под гусеницу. Ни всплеска, ни звякания. В прошлое они перенеслись, что ли?

— Как интересно. Впрочем, мы в Зоне, брат. — Митяй как-то сразу успокоился. Ему показалось, что объяснение найдено. Впрочем, никто не обольщался таким знанием и успокоение было из раздела «то что названо — менее опасно».

Впрочем, Майку тоже было интересно лишь по инерции. Сфера действия временной аномалии была удивительной. Обновлять материальные объекты — куда ни шло. Убивать людей тоже, на то и Зона. Вот регрессировать воспоминания — уже слишком. Вернуть сталкера на полгода назад, так чтобы он думал о давно добытом артефакте как о только что найденном — изящно и с чувством юмора. Надо бы поговорить с Ливом.

Устроить такое свидание было не сложно, чай, не в милиции. Десяток старых ступенек, скрип давно не смазанной двери и вот он — нарушитель зыбкого спокойствия. К слову, Лив обычно был человеком уравновешенным.

— Привет, буян. Можно присесть рядом? — Майк появился в камере уже с оформившимся предчувствием, что именно услышит в ответ на свой вопрос. Лив кивнул. Майк пристроился на краешке лавки, бывшей единственным предметом обихода.

— Здравствуй, Майк. Слышал, что ты собирался в наши края, но не ждал так скоро. А сюда какой каруселью тебя забросило?

— Да вот, странные вещи творятся вокруг. Даже для Зоны странные. И тут еще сталкеры за стволы хватаются почём зря.

— Не знаю, Майк, словно замкнуло в голове что-то. С одной стороны, чётко помню, как нашел я «колобок» и как пошел на станцию, чтобы обменять. Тогда, полгода назад, у меня комбинезон совсем на ладан дышал, да и патроны заканчивались. «Колобок» большой удачей был. Но, с другой стороны, торговец-то наш умотал еще вчера и я это сегодня утром помнил. Вот у меня в голове всё и перепуталось. Просыпаюсь утром и мне кажется, что поскольку продавать артефакт вчера было некому, то я его в мешок положил, благо, не нужен специальный контейнер. Мешок пуст — значит «колобок» украли. Ну, а дальше не красиво вышло. Как извиняться не знаю.

— Ничего, я помогу. Объясню всё как есть про временную аномалию. Воспользуюсь авторитетом Сахарова, если понадобится. Ссылке на него должны поверить. Попрошу, чтоб тебя выпустили.

— Спасибо, только ты сначала объясни насчёт аномалии, а то меня другие побить могут. И, ты уверен, что стоит упоминать Сахарова? Как он к этому отнесётся?

— Думаю, положительно. Впрочем, ты прав, я начала доложусь ему и потом подумаю, в зависимости от того, что он скажет. Потерпишь пару лишних часов?

— Запросто. Благо, к вечеру меня в принципе должны будут выпустить. Сам понимаешь, сюда сажают для охлаждения пыла, а не срок мотать.

Долговцы уже сообразили насчёт обеда и позвали вышедшего из подвала Майка к столу. За время поглощения концентратов тот успел набросать сообщение Сахарову. Все ждали ответа и почти не говорили.

Вообще, гнетущая атмосфера царила на станции «Янов». Почувствовал её Майк сразу, вот только за разными делами не позволял ей овладеть собой. Когда стал ждать ответа с Янтаря, соответственно дела закончились. Исчез защитный барьер, разделявший тревожное ожидание снаружи и непривычную пустоту внутри Майка, в том месте, где раньше находился Илья.

В главном зале станции было непривычно многолюдно. Основное предназначение таких мест — дать приют на ночь. Днем сталкеры разбредались кто куда, предварительно обговорив места совместных ночёвок, если не собирались возвращаться на базу. Сегодня сталкеры сидели или стояли, подпирая стены. Некоторые спали, хотя Майку показалось, что больше притворяются. Те, кто бодрствовал, тоже изображали обычную жизнь. Только не получалось у них это. Вроде болтают как обычно, только голоса тише и взгляды настороженней. Казалось, что они боятся быть услышанными. Вот только подслушивать рассказанные много раз истории было некому. Только Зона слышала разговоры обречённых, да люстра, висевшая тут ещё до Первой Катастрофы. Изделие из витого чугуна должно было давным-давно рухнуть с прогнивших перекрытий, ан нет, висит. Впрочем, она тоже все были и байки прослушала множество раз. Майка посетило озарение, что сталкеры не слова свои прячут от Зоны, а то, что за ними кроется — страх. Вполне вероятно, что и торговца позвали в дорогу дела наверняка базирующиеся у Периметра. Только вот интересно, с какой стороны.

— Что пишет Сахаров? — Ожог как всегда вовремя. Майк только собирася похандрить немного, как ему аккуратно намекнули, что они в этом зале для дела. Долговец был человеком бывалым. Майк только сейчас, когда собирался ответить, вспомнил древнюю байку в которой говорилось, что отметину от «жарки» и новое прозвище собеседник получил в самом начале, когда Зону ещё так не называли. Его обожгла аномалия, название которой придумали позже. И не было тогда «Долга» и профессор Сахаров только собирался в свою первую экспедицию.

— Ничего не пишет. Спит, наверное.

— Ага. Сейчас я свяжусь с Ильясовым, пусть разузнает как там дела. До вечера далеко только на первый взгляд. — Долговец принялся отбивать сообщение.

Закончив есть Майк прилег на свободную скамью и тут же провалился в серое нигде и никогда. Там занимался рассвет. Там ошалевший от такой ночки, выпитого и гибели напарника, он помогал таскать тела. «Жарки» поблизости не наблюдалось, но метрах в пятидесяти, в небольшом овражке, обнаружилась клякса «студня». Штука мерзкая и если бы было достаточно времени, то сталкеры предпочли бы поискать «жарку». Но минуты, оставшиеся до празднования тридцатилетнего юбилея Зоны, утекали быстрее, чем хотелось. Боеприпасы и ПДА с трупов сняли. Оружие долговцы разобрали и, завернув в толстый целлофан, пристроили между корней вывороченного дерева. Когда-нибудь сюда вернутся.

— Просыпайся, — Неутомимый Ожог тормошил Майка за плечо. — Сахаров ответил. Проверь свой ПДА.

Там действительно было сообщение. «Двигайтесь на завод „Юпитер“. В отдельно стоящем здании будет связь. В том же помещении можно будет переночевать».

— Он хочет, чтобы мы двигались на завод и там заночевали.

— Ясно, всё-таки идём к Припяти. — Ожог ничем не выдал глубокого разочарования. Можно подумать, это не он вчера морщился от такой перспективы. — Пойду готовиться.

Впрочем, подготовка заняла минут десять. Как выяснилось, боекомплекты были пополнены а рюкзаки собраны. Даже рюкзак самого Майка. Через пятнадцать минут после пробуждения, он бодро топал в середине строя в сторону завода «Юпитер».

Сталкеры шли по железнодорожным путям. Покойный Илья был против таких дорог и Майк придерживался того же мнения. Его успокоили, сказав, что перед ними прошла группа из трёх сталкеров. Успокоение так себе, говоря откровенно, поскольку Зоне всё быстро меняется. Особенно теперь. Новая аномалия могла вырасти прямо за спинами ушедших вперёд сталкеров.

— Слушай, куда все разбрелись, пока я спал? — Майк легко коснулся спины командира долгоцев. — Мне казалось, что они не были настроены никуда идти.

— Передумали, — Ответил Ожог не оборачиваясь. Что-то в его словах заставляло сомневаться в правдивости такого ответа, но переспрашивать не хотелось.

Шли быстро, почти так же бодро, как если бы дело происходило где-нибудь далеко за Периметром. Одно плохо — если б не обследование экскаватора, могли бы быть у «Юпитера» еще днём. Рассуждая теоретически, могли бы быть ещё утром, но тут вступает принцип неопределённости дорог Зоны. Иди прицельно куда хочешь, но выйдешь лишь в примерном направлении. Когда шли к «Янову», Зона немного закружила, крюк получился чуть больше обычного. Но завернуть дорогу полным кольцом, чтоб к вечеру сталкеры пришли туда, откуда отправились утром, она не смогла.

Минут через двадцать, когда станция практически скрылась из виду, всё вокруг резко изменилось. Ржавые рельсы стали почти целыми. В нос ударил запах нагретого гравия и дёгтя. Аромат цветущих полевых цветов изящно дополнил композицию. «Пятно безопасности» было довольно маленьким и закончилось, так толком не успев начаться. Сталкеры разочаровано вздохнули.

Прямо по курсу над путями нависал шоссейный мост. За ним два вагона, которые потеряла какая-то электричка. Обычно там блуждала передвижная «электра», ритмично освещавшая выбитые окна своим холодным голубым светом, ясно различимым даже днём. В рамках приближающейся годовщины её на привычном месте не было. В рамках древнего сталкерского правила — если есть возможность не проходить между двумя близкорасположенными холмиками, проводами или ветками, решили перейти дорогу по насыпи. Поверху, а не под мостом.

Неприятное какое-то место. Как было хорошо в «пятне» минут пять назад, так было тревожно перед насыпью. Стойкое ощущение слежки. Дело было не в том, идти под мостом или поверху. Насыпь не хотелось переходить в принципе. Это было то чувство, под которое часто маскировался обыкновенный страх. Чувство, которое порой заменяло самые продвинутые детекторы аномалий, классические гайки и разведку. Чувство говорившее, а порой кричавшее, что «туда» нельзя. Опытные сталкеры умели отличать простой страх и утомление от вот этого, овладевшего всей группой