– В чём дело, Яна, почему не пришла на завтрак? – она дотронулась до плеча девочки и почувствовала, как оно вздрагивает. – Ты плачешь? Ну-ка, открой лицо!
Она отвернула край одеяла и увидела плачущую Яну.
– Что случилось?
– У меня пропали деньги, – всхлипывая, глотая слёзы, сказала Яна.
– Где они лежали?
– В тумбочке, я их туда положила вчера вечером. А сегодня увидела, что конверт с деньгами пропал. Собирала на операцию Альме, хотела сегодня отвести её в ветлечебницу.
Яна зарыдала ещё сильней. С ней началась истерика. Рыдания душили её. Ей не хватало воздуха, она открывала рот, пытаясь что-то произнести, но не могла вымолвить ни слова. По её лицу пробежала судорога.
Венера Андреевна побежала в медкабинет за лекарствами.
– У Яны истерика, я сейчас принесу нашатырь и капли, – на ходу сказала она.
Ни нашатырь, ни успокоительные капли не привели в чувство Яну. Лицо её было бледным, руки холодными, она лежала на постели с закрытыми глазами.
– Нужно срочно вызвать «скорую помощь», – заволновалась Венера Андреевна, – у неё критическое состояние.
Она пыталась нащупать у девочки пульс, но, не обнаружив его, ещё больше забеспокоилась и поспешила вызвать «неотложку».
Девочки, испуганные и притихшие, сидели на кроватях и молча наблюдали за происходящим. Приехавшие медики сделали Яне несколько уколов, положили её на носилки и унесли в машину. Венера Андреевна поехала с ними.
Дарья Максимовна собрала всех воспитанников в столовой.
– Ребята, у Яны Субботиной из тумбочки пропали деньги. Пусть тот, кто их взял, сам признается в этом.
В зале воцарилась тишина. Никто не встал с места.
– Некому признаваться? – через несколько минут молчания спросила Дарья Максимовна.
Зайцева встала и сказала:
– Пусть Мельников и Захаров скажут, зачем они вчера приходили к нам в комнату и что они делали, когда все были в столовой и смотрели телевизор?
Мельников и Захаров сидели с опущенными головами и молчали.
– Ребята, вас спрашивают, отвечайте! – потребовала Дарья Максимовна.
Не дождавшись ответа, спросила:
– Где вы были сегодня ночью? Рассказывайте!
– В компьютерном клубе, – с трудом выдавил из себя Мельников.
– Вы всю ночь играли в компьютерные игры? – уточнила Дарья Максимовна.
– Да, – еле слышно ответил Мельников.
– Где взяли деньги на игры? Там бесплатно играть никому не позволяют.
После молчания Мельников сказал:
– Накопили, сдавали бутылки.
– Сколько у вас было денег?
Опять гробовое молчание.
– Выйдите оба сюда. Ко мне идите! – приказала подросткам Дарья Максимовна. – Теперь повернитесь ко всем лицом и выверните карманы. Мельников вывернул карманы и извлёк мятую купюру, достоинством в пятьдесят рублей.
– Клади деньги на стол! Теперь ты, Захаров!
Захаров тоже стал выворачивать карманы. На стол легли две пятидесяти рублёвые ассигнации и скомканный конверт.
– Откуда столько денег и конверт? – строго спросила Дарья Максимовна.
Первым сдался Захаров.
– Я не хотел, меня Мельников подговорил, – стал оправдываться он.
Мельников, услышав, что друг признался в воровстве и обвиняет при этом его, запротестовал:
– Ты всё врёшь! Это ты подговаривал меня целую неделю, чтобы украсть у Субботиной деньги. Ты следил за ней. Ты позвал меня в комнату девочек, ты увидел, что Субботина пошла мыться, и предложил в этот момент забрать у неё из тумбочки деньги. Ты сам их и вытащил, я только у двери стоял.
Они так яростно перепирались между собой, что чуть не пустили в ход кулаки. Дарья Максимовна осадила их пыл.
– Хватит! Замолчите! Вы знаете, что вы уже в таком возрасте, что вас можно привлечь к уголовной ответственности, а это значит, что вы можете оказаться за совершённый вами поступок в детской колонии. Стоит подать на вас заявление, и вы окажетесь в камере предварительного заключения. Вы это понимаете? Нам в приюте не нужны воры. Они нигде не нужны. Вы со дня на день покинете приют, я нашла два рабочих места с общежитиями, но как вы сможете жить там, если будете воровать? У меня нет слов, чтобы выразить возмущение вашему поступку. Что мне с вами делать?
– Простите нас, Дарья Максимовна, мы отдадим Субботиной все деньги, только не сразу, но отдадим! – стал жалобно уверять директора испугавшийся Мельников.
– Ты, что молчишь? – спросила Захарова Дарья Максимовна.
– Простите, мы отдадим деньги, насобираем бутылки и отдадим, – клятвенно заверял он.
В столовую вошла приехавшая Венера Андреевна и сказала:
– Яну оставили в больнице, у неё нервный срыв. Пропал голос, она совсем не может говорить. Врачи будут её лечить.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
На следующий день в приют приехал встревоженный Бархатов и встретился с Дарьей Максимовной.
– Дарья Максимовна! В чём причина, почему не пришла в ресторан Яна? – взволнованно спросил он.
– Яна попала в больницу, она заболела.
– Что с ней? Что-то серьёзное?
– У неё на почве нервного срыва исчез голос.
– Исчез голос? Почему? Вы сказали «на почве нервного срыва», какого срыва? Что произошло?
Бархатов смотрел на Дарью Максимовну удивленными глазами.
– Видите ли, это наши внутренние дела, и мне бы не хотелось о них говорить.
– Внутренние дела пусть остаются внутренними, меня интересует Яна. Что с ней произошло, почему пропал голос? От меня она уехала в прекрасном настроении, всё было замечательно, а вы говорите о нервном срыве, расскажите мне причину, – настаивал Бархатов. – Где она сейчас?
– В больнице на улице «Пионеров». Лежит в нервном отделении.
– Я сейчас же поеду туда. Всё-таки прошу вас сказать мне всё.
– У Яны пропали деньги. Она их копила на операцию больной собаке Альме. Собака ослепла, и девочка решила ей помочь. Когда обнаружила пропажу денег, сильно расстроилась.
По пути в больницу Бархатов заехал на рынок и купил для Яны яблоки, груши и виноград. В палате возле окна лежала Яна. Рядом стояла капельница. На шее у неё был наложен ватно-марлевый компресс. Яна лежала с закрытыми глазами, казалось, что она спала. На самом деле она переживала, что у неё пропал голос. Неужели навсегда? Значит, нужно попрощаться с любимым занятием. Ни Бархатову, ни Огневу теперь не нужно о ней беспокоиться. В Москву никто не повезёт, не будет показывать музыкальным педагогам. И маму она не найдёт. Было столько надежд на эту поездку! Без голоса она будет обыкновенной приютской девочкой. Собака Альма на всю жизнь останется слепой. Они будут вместе жить в приюте – Яна без голоса и слепая Альма. Кто же украл деньги? Неужели кто-то из девочек?
