— Что? — сказала Линдгрен.

Она высвободилась из объятий Федорова, сделала шаг к Реймону.

Констебль внезапно напрягся. Мгновение он стоял, словно ослепший, затем повернулся лицом к навигатору.

— Хей! — воскликнул он. — У меня идея. Вы знаете ли…

— Если ты думаешь, что я должна… — начала говорить Линдгрен.

— Не сейчас, — сказал ей Реймон. — Огюст, идите к столу. Нужно кое-что посчитать… быстро!

Молчание длилось бесконечно. Ингрид Линдгрен смотрела в зал со сцены, где она стояла вместе с Ларсом Теландером. Смотрела на своих товарищей.

Они отвечали ей взглядами. И никто из присутствующих не мог найти слов.

Хорошо, что выбрали ее. Истина была менее жестокой в ее устах, чем в устах любого из мужчин. Но когда она дошла до середины запланированной речи — «Мы потеряли Землю, мы потеряли Бету-3, потеряли человечество, к которому принадлежали. У нас остались смелость, любовь и, разумеется, надежда» — она не смогла продолжать дальше. Она стояла, закусив губу, сжав пальцы, и слезы медленно текли у нее из глаз.

Теландер пошевелился.

— Ээ… если вы позволите, — попытался он. — Прошу вас выслушать. Есть способ…

Корабль ответил ему отдаленными раскатами, прозвучавшими как глумливый смех.

Глассгольд не выдержала. Она не разрыдалась в голос, но ее усилия сдержаться сделали плач еще ужаснее. М’Боту, который стоял рядом с ней, попытался ее утешить. Он сам воспринял известие со стоицизмом, невероятным для человеческого существа. С тем же успехом он мог бы быть роботом.

Ивамото отодвинулся на несколько шагов от них обоих, от всех; было явно видно, как он погружает свою душу в персональную нирвану с замком на двери. Вильямс потряс кулаками над головой и выругался. Раздался еще один голос, женский, пронзительный. Женщина окинула взглядом стоявшего рядом с ней мужчину и со словами: «Ты, на всю мою жизнь?» отошла от него. Он попытался последовать за ней и наткнулся на члена экипажа корабля, который огрызнулся и предложил драться, если тот не извинится. Вся человеческая масса забурлила.

— Выслушайте меня, — сказал Теландер. — Прошу вас, выслушайте.

Реймон освободил руку, за которую держалась Чи-Юэнь Ай-Линг (они стояли в первом ряду), и запрыгнул на сцену.

— Вы никогда их не призовете к порядку таким образом, — заявил он вполголоса. — Вы привыкли иметь дело с дисциплинированными профессионалами. Разрешите мне справиться с этими людьми. — Он повернулся к залу. — Тихо, вы! — Эхо разнесло по залу его рев. — Заткните ваши пасти. Хоть раз ведите себя, как взрослые. У нас нет нянек, чтобы менять вам подгузники.

Вильямс взвыл от возмущения. М’Боту оскалил зубы. Реймон вытащил свой станнер.

— Стоять! — Он понизил голос, но все его слышали. — Кто первый пошевелится, тот поплатится за это. Потом мы вынесем ему формальный приговор. Я — констебль этой экспедиции, и намерен поддерживать порядок и плодотворное сотрудничество. — Он ухмыльнулся. — Если вы считаете, что я превышаю свои полномочия, можете направить жалобу в соответствующую организацию в Стокгольме. А пока вы будете слушать!

Он отхлестал присутствующих словами, словно бичом. К ним, наконец, вернулось самообладание. Они сердито хмурились, но теперь были готовы слушать.

— Хорошо. — Реймон смягчился и вернул оружие в кобуру. — Не будем больше об этом. Я понимаю, что вы испытали шок, к которому никто из вас не был психологически готов. Как бы то ни было, перед нами стоит проблема. И она имеет решение, если мы будем работать вместе. Я повторяю: если.

Линдгрен перестала всхлипывать.

— По-моему, я должна была… — сказала она.

Он покачал головой и продолжал:

— Мы не можем отремонтировать систему торможения, поскольку не можем выключить ускорители. Причина состоит в том, как вам уже сказали, что при высокой скорости мы должны держать включенными силовые поля либо одной, либо другой системы, чтобы они защищали нас от межзвездного газа. Стало быть, похоже, что мы застряли в этой консервной банке. Ну, мне тоже не по душе такая перспектива, хотя я считаю, что мы можем выдержать. Средневековые монахи выдерживали худшее.

Обсуждая ситуацию на мостике, мы пришли к одному выводу. Есть способ избежать эту катастрофу, если у нас хватит решимости и выдержки. Навигационный офицер Будро сделал для меня предварительный расчет. Затем мы проконсультировались с профессором Нильсоном, чтобы иметь мнение эксперта.

Астроном издал громкое «хрррмф» и принял важный вид. На Джейн Сэдлер это, похоже, произвело меньшее впечатление, чем на других.

— У нас есть шанс на успех, — проинформировал их Реймон.

Звук, похожий на шум ветра, прошел по рядам собравшихся.

— Не заставляйте нас ждать! — крикнул какой-то молодой мужчина.

— Я рад видеть энтузиазм, — сказал Реймон. — Но необходима выдержка, иначе нам конец. Я расскажу все как можно короче. Затем капитан Теландер и специалисты изложат в деталях. Идея такова.

Если мы найдем область, где газа практически нет, мы сможем без опасности отключить поля, и наши инженеры получат возможность выйти наружу и отремонтировать систему торможения. Астрономические данные не настолько точны, как нам нужно. Однако очевидно, что внутри галактики и даже в ближайшем межгалактическом пространстве среда слишком плотная. Разумеется, она гораздо разреженнее вне галактики, чем внутри; но все же достаточно плотная, меряя в атомах, ударяющих за секунду, чтобы убить нас, если не будет защитных полей.

Далее. Галактики обычно располагаются скоплениями. Наша галактика, Магеллановы Облака, М-31 в Андромеде и тринадцать других, больших и малых, образуют такую группу. Занимаемый ею участок имеет около шести миллионов световых лет в поперечнике. До следующего семейства галактик расстояние гораздо больше. По совпадению, эта группа тоже относится к созвездию Девы: сорок миллионов световых лет отсюда.

В этом промежутке, мы надеемся, газ достаточно разрежен, чтобы не нуждаться в защите.

В зале снова начался шум. Реймон поднял обе руки. На этот раз он засмеялся по-настоящему.

— Погодите, погодите! — вскричал он. — Не волнуйтесь. Я знаю, что вы хотите сказать. Сорок миллионов световых лет невозможно преодолеть. У нас недостаточный для этого тау. Коэффициент пятьдесят, сто, даже тысяча нам не поможет. Согласен. НО!

Последнее слово заставило их замолчать. Реймон набрал воздуха в легкие.

— Но вспомните, — сказал он, — что у нас обратный тау не имеет предела. Мы можем лететь с ускорением, гораздо большим трех «g», если развернем пошире наши черпающие поля и проложим курс через участки нашей галактики, где материя имеет большую плотность. Параметры, которые мы использовали, определялись нашим курсом к Бете Девы. Корабль не обязательно должен их придерживаться. Навигатор Будро и профессор Нильсон полагают, что мы можем двигаться со средним ускорением десять g, а вполне возможно и выше. Инженер Федоров совершенно уверен, что система ускорения это выдержит, после некоторых модификаций, которые он знает, как произвести.

Итак. Джентльмены произвели примерные подсчеты. Результаты показывают, что мы можем пролететь с размаху пол-галактики, двигаясь по спирали внутрь, пока не пронзим ее насквозь в центре и не вынырнем по другую сторону. В любом случае нам будет трудно изменить этот курс. При нашей скорости монетку в десять оре повернуть трудно! А такой маршрут даст нам возможность достигнуть необходимого тау. Не забывайте, что тау при этом будет постоянно уменьшаться. Наш перелет к Бета Деве был бы намного короче, если бы мы не планировали там остановиться; если бы вместо того, чтобы тормозить на