что содержит в себе трудно распознаваемую, но вместе с тем достаточно весомую угрозу для жизни любого, кто посмеет прикоснуться к зловещей тайне. Такое впечатление, что сама атмосфера закованного в железобетон помещения была насыщена чудовищной по своей мощи энергетикой.

Бушмин кое-как перевел дыхание. Ну и что теперь прикажете делать с этими «секретными материалами», волею нелепого стечения обстоятельств перекочевавшими от злополучного «черного монаха» к Андрею Бушмину, в недалеком прошлом офицеру морского спецназа и сотруднику частной охраны, а ныне безработному, который, по всей видимости, уже числится в розыске в связи с расследованием факта разбойного нападения на автоплощадку у Росгартенских ворот?

Избавиться от опасной находки, как он еще сравнительно недавно предлагал? А что, если его товарищи правы? Их предположения выглядят вполне логично. На пленке, к примеру, могут быть засняты некие артпогреба, подземный склад оружия и боезапаса, сохранившиеся еще со времен прошлой войны. Химическое оружие? А почему нет? У нацистов этого добра было хоть отбавляй, в одном только Балтийском море после войны утопили прорву контейнеров с ОВ. Но даже если там нет «химии», в этом подземном тайнике, если там складированы «всего лишь» оружие и боеприпасы, разве это меняет суть дела?

И еще один вопрос не давал ему покоя: кто организовал видеосъемку? Госбезопасность? Военная контрразведка? И как экзотическая версия — сотрудники МЧС?

Но почему тогда видеосъемка обставлена такими мерами предосторожности? Где голос за кадром, комментирующий происходящие события? К тому же действующие лица явно предпочитают не светиться. Опять же все действо окутано зловещим ореолом таинственности...

Нет, не похожи эти пятеро, или сколько их там в действительности бродит в подземелье, на сотрудников государственных силовых структур. Да и экипировка «черного монаха», представляющая собой некий симбиоз снаряжения диверсанта и «морского пловца», впрочем, последние тоже выполняют диверсионные задания, выглядит достаточно подозрительно. Ни с чем подобным Бушмин, сам прошедший школу морского спецназа и имевший кое-какой боевой опыт, ранее не сталкивался. Назначение многих предметов, как профессионалу, ему было понятно, да и отсутствие маркировки ни о чем еще не говорит, но такого рода амуницию он видел впервые.

Эпизод, на который они обратили пристальное внимание, оказался едва ли не самым последним. «Съемочная группа» неожиданно решила пошабашить, это событие опять же никоим образом не было прокомментировано в микрофон. Вместо финальных титров, с обязательным перечислением главных действующих лиц и реквизитами киностудии, пошла нарезка из стоп-кадров, причем они сменяли друг друга так быстро, что глаза едва успевали следить за изображением. Ничего примечательного в этих последних кадрах не содержалось, оператор, кажется, снимал боковины некоторых ящиков, на экране мельтешили какие-то цифры и буквы. «Зрителям» эта информация ни о чем не говорила.

— Лично меня мороз по коже продрал, — сказал Демченко. — Хотя вроде ничего страшного нам не показали.

Вспомнив о своих обязанностях киномеханика, он стал прокручивать пленку на ускоренном. Убедившись, что пленка не содержит других записей, включил обратную перемотку.

— Матерьяльчик, даже на первый взгляд, архиценный, — вынес свой вердикт Прохоров. — Это при том, что мы еще содержимым капсулы не интересовались. Кому бы это добро сплавить?

— У меня из головы не выходит надпись, — сказал Бушмин. — Та самая: «художественные ценности»... «Посылка» отправлена из Киева, но там наверняка есть и другие «грузы».

Бушмин прикусил нижнюю губу.

— А что, если там находится Янтарная комната? Откуда фашисты ее вывезли? Из Пушкина, верно? По крайней мере, до середины сорок четвертого она находилась здесь, в Кенигсберге, далее ее следы теряются, то ли она сгорела во время бомбежек, то ли ее успели вывезти за пределы Восточной Пруссии — версий тьма. Но среди них есть и такая: Комнату не стали вывозить из Кенига, а упаковали в ящики и спрятали з глубоком подземелье...

Прохоров скептически покачал головой.

— У нас полгорода сдвинуты на этой теме, я смотрю, и ты туда же, Андрей. Это во-первых. Во-вторых, с чего ты взял, что съемку производили в городских подземельях? Где это написано? У меня есть догадка покруче. А что, если на пленке заснят один из складов Одиннадцатой армии? Вы о таком варианте не задумывались? Да и в нашем Балтийске есть похожие погреба. А что касается этих «навороченных» бойцов, то и здесь найдется объяснение. Вспомните, на Дальнем Востоке флотские и армейские склады один за другим взлетали на воздух. Кому-то это было выгодно. Верно?

Думаете, у нас нет «военной мафии»? Оружие толкнут налево, а склады подорвут к чертовой матери. Сейчас такое творится, что я уже ничему не удивлюсь. А тот ящичек, что запал тебе в глаза, вполне может оказаться единственным таким. Опять же содержимого его нам так и не показали.

— Андрей, сам пораскинь мозгами, — Демченко решил поддержать Прохорова. — Помещение величиной со станцию метрополитена, может, и поболее, с той лишь разницей, что потолки невысокие. Представь на минутку, сколько там ящиков на этих стеллажах набросано? И что — ты хочешь сказать, что во всех этих сундуках разложены картины, иконы, золотишко-барахлишко разное, включая твою Янтарную комнату?

— Она не моя, — огрызнулся Бушмин. — Народное достояние.

— Ты пойми, там десятки вагонов! Картины, иконы... Да это же полный абсурд! Откуда их там столько набралось?!

Собственное утверждение показалось ему настолько очевидным, что он не стал развивать эту тему дальше, пренебрежительно махнув рукой. Перемотав в начало кассету, он упаковал ее в прочный пластиковый футляр. Собрался было выложить ее на стол, рядом с другими находками, но так и замер посреди комнаты, с изумленным до крайности выражением лица.

— Оп-ля... Вот это мысля мне в башку залетела... О-го-го... Кто-нибудь в курсе, в арсенале группировки есть тактическое ядерное оружие? Ну и ну...

Все трое прекрасно знали ответ на этот вопрос. Прохоров выдавил из себя мрачный смешок:

— Иван, тебя не в ту степь понесло. Сам подумай, что ты городишь... Ладно, хватит играть в эти игры. Мы с вами не гадалки и не экстрасенсы, у нас другой бизнес.

Он взял со стола черную капсулу и колоду пластиковых карт, повертел все это хозяйство в руках, как будто собирался продемонстрировать фокус, но затем вздохнул и вернул все на место.

— Давайте прикинем, что нам дальше делать. «Патрон» предлагаю пока не раскручивать, там внутри наверняка микропленка хранится, может, даже и не одна. Мы в этих делах хреновые специалисты, можем крепко напортачить.

— Возражений нет, — кивнул Демченко.

— Согласен, — поддержал товарищей Бушмин.

— Думаем дальше, гвардейцы... С «картишками» этими пока никакой ясности. Может, спецы по криптографии смогут расколоть этот орешек. Лично я — пас.

— Эта «колода» явно не предназначена для игры в «подкидного», — вынес свое резюме Демченко. В этих вопросах он дока.

— Предлагаю следующий план действий. — Прохоров окончательно присвоил себе статус начальника в их небольшом коллективе. — Андрей, как мы и планировали, должен на время залечь на дно. Сейчас, дружище, мы отвезем тебя на Верхнеозерную, никто там тебя искать не будет... Иван, ты у нас пока в резерве. Понадобишься — я сразу тебя подключу. Да, чуть не забыл...

Он извлек из портмоне три купюры по сто долларов каждая.

— Держи, Андрей... С деньгами, насколько я знаю, у тебя сейчас напряженка, пусть хоть какой-то запас будет. Мало ли что. Иван, скидывайся в «общак».

Демченко безропотно полез в задний карман брюк за портмоне, ополовинив хранящуюся в нем рублевую наличность. Деньги они сунули Бушмину насильно, пришлось даже обращаться к его матушке.

Прохоров быстро упаковал находки в прорезиненный футляр-лопатник, затем передан пакет на хранение Бушмину, тот не захотел расставаться с «Х-файлами».

— Лады, — задумчиво сказал Прохоров. — Теперь давайте думать, кому нам сбагрить эту головную боль. Неплохо бы одним выстрелом двух зайцев подстрелить: поскорее избавиться от «горячего» матерьяльчика, а заодно и «крышу» Андрею спроворить. Если четко сработаем, то с этого момента и фарт к