— Ах вот оно что, — протянул Прохоров. — Это в корне меняет дело. Кое-какой запас времени у нас есть, но на многое рассчитывать не стоит.

В этот момент приоткрылась дверь и в образовавшуюся щель просунулась голова слегка подзабытого ими за разговором Ивана Демченко.

— Мужики, совесть надо иметь! Вы еще долго собираетесь тут секретничать?

Прохоров поманил его пальцем:

— Иван, к тебе есть одно дельце. Наш приятель попал в неприятную ситуацию, надо бы ему помочь...

— А я-то думаю, чего это у другана такая рожа кислая, — в словах Демченко послышалась укоризна. — А ты, гад, почему мне ничего не сказал?

— Андрей, будет лучше всего, если ты сутки-другие перекантуешься где-нибудь в укромном месте, — рассудительно предложил Прохоров. — А я тем временем попытаюсь прояснить ситуацию. Иван, у тебя есть что-нибудь на примете?

— Какие проблемы? — Демченко пожал плечами. — Если надо, найдем подходящую фатеру. А что, собственно, стряслось?

— Оставь вопросы на потом. — Прохоров достал из кармана небольшую связку ключей, перебросил их через комнату приятелю, тот ловко поймал на лету. — Закусь и спиртное собери в пакет, ополосни посуду. Когда закончишь — дуй прямиком к машине, она прямо у подъезда. Мы с Андреем долго не задержимся.

Демченко не стал задавать лишних вопросов, мигом отправился на кухню. Прохоров выглянул в окно, обозревая с высоты четвертого этажа уставленный разнокалиберными автомобилями двор.

— Андрей, нам сейчас важно выиграть время. Через сутки, максимум через полтора суток я буду знать всю подноготную, а пока тебе лучше на время где-нибудь затаиться. Думаю, мы с Иваном решим эту проблему.

— И на черта вам все это сдалось? — угрюмо сказал Бушмин. — А не лучше ли мне здесь оставаться, пусть все плавно катится к чертовой матери.

— Ты так ни хрена и не понял, — неожиданно вспылил Прохоров. — Если до тебя наши оперы доберутся первыми, то это еще, как говорится, полбеды. А вот ежели «быки» Жоры Недзвецкого сюда неожиданно нагрянут, разговор с ними будет не из самых приятных. Но и это, Андрюша, не самый худший вариант.

— Да уж куда страшнее, — криво улыбнулся Бушмин.

— Можешь себе представить, есть еще кое-кто покруче. У твоего «черного монаха» наверняка имеются дружки, и уж они-то, поверь мне, церемониться с тобой особо не будут.

Угроза, о которой вскользь упомянул Прохоров, показалась настолько весомой, что Бушмин больше не решился спорить. Молча достал из шкафа свою спортивную сумку и принялся складывать в нее необходимые вещи.

— Много барахла не бери, рассчитывай на неделю «автономки» максимум, — наставлял Прохоров, наблюдая за его поспешными действиями. — Для разыскников оставим ложный след.

— Хорошая мысль, — Бушмин оценил задумку приятеля. — Иначе могут подумать, что я с перепугу ударился в бега.

— Вот-вот... Сейчас ты позвонишь своей хозяйке, предупредишь ее, что несколько суток тебя не будет в городе. Как бы между прочим вставишь, что нашел новую работу, будешь машины из-за кордона перегонять. Раньше пятого числа, мол, ты здесь не появишься. Оперативники наверняка позвонят твоей старушке, тут-то она и подбросит им нашу «дезу».

— Я ей как раз пятого числа должен деньги за квартиру отдавать, — вспомнил Бушмин.

— Вот и ладненько. Так, что еще? Постоянной пассии, насколько я знаю, у тебя нет? Вариант отпадает. Соседей, само собой, тоже предупредить следует.

— Да я их никого не знаю... С одним мужиком, правда, сталкиваюсь иногда на лестничной площадке, он тоже выходит покурить, видно, жена дома смолить запрещает.

— Знают они тебя или не знают, какая разница. Так, мол, и так, уезжаю на несколько суток по делам, так вы, дорогие соседи, приглядите за квартиркой. Короче, разыскникам придется дожидаться, пока ты соизволишь вернуться из «командировки». Они могут думать все, что угодно, но подозрения и догадки в дело не подошьешь. Опять же ты всего лишь один из девяти, и пусть даже самый приметный из всех, надо еще доказать, что именно ты, Андрей Михайлович Бушмин, и есть тот самый искомый субъект...

Прохоров внезапно остановился посреди комнаты.

— А, черт, самое важное чуть не упустил из виду. Хорошо, что вспомнил, а то могли бы проколоться на ровном месте.

— Ты о чем? — Бушмин закрыл «молнию» на сумке, затем выпрямился, с удивлением взглянув на товарища.

— Андрей, где твоя тачка?

— В гараже. Я ее дочиста всю отмыл и чехлы старые на сиденья натянул.

— Значит, так, Андрей... Придется нам сделать крюк и наведаться в твой гараж.

— Зачем?

Бушмин снял трубку и стал набирать номер телефона старушки Анны Ивановны.

— Хочу посмотреть, как тебе удалось уничтожить «улики». Боюсь, что ты после ночного ЧП был слегка не в себе и по этой причине мог упустить из виду что-нибудь важное. В любом случае лишняя подстраховка не повредит.

Кварталы городских домов в районе улиц Александра Невского и Юрия Гагарина были погружены в дремотную вечернюю тишину. Ничего тревожного в округе не наблюдалось: ни тебе милицейских машин с включенными мигалками и сиренами либо без оных, поспешающих по известному адресу, ни крутых тачек, на которых раскатывают подручные Жоры Недзвецкого, ни даже таинственного микроавтобуса марки «Фольксваген», подобно «Летучему голландцу» бороздящего просторы ночного города.

В связи с царящим здесь покоем как-то даже не верилось, что разыскникам удалось-таки взять горячий след. Тишь да гладь — божья благодать. Но тишина может быть обманчивой, ибо существует порода псов, способных нападать свирепо и бесшумно. Даже распластав свое могучее тело в прыжке, они сохраняют грозное безмолвие, вплоть до того момента, пока их хищные клыки не сомкнутся на горле преследуемой жертвы.

Волкодавы.

Пока трое экс-морпехов добирались до гаражей на Полевой, Демченко успел устроить приятелю основательную выволочку.

— Брат, ты неправ во всех отношениях! Если у тебя возникли проблемы, почему молчишь?! А кореша, спрашивается, на что нужны? Только для того, чтобы по праздникам с ними водку трескать?

— Саша, рули налево, — подсказал дорогу Бушмин. Он расположился с сумкой на заднем сиденье «Сиерры» цвета небесной синевы. — За мостиком еще раз свернешь, а там уже гаражи видно.

— Саня, ты же в курсе, что Бушмин, можно сказать, жизнь мне спас? Два раза. — Демченко решил взять в свидетели собровца. — Кто раненого друга на закорках из-под огня выволок? То-то же! А он, видишь ли, заявляет — «это мои проблемы»...

— Надо было тебя пристрелить, — угрюмо сказал Бушмин. — Кончай травить, Ваня, без тебя тошно.

— А за неделю до этого случая, когда меня в техникуме нефтегаза накрыли, помнишь? Сидим мы, Саня, в глубокой жопе, то есть в подвале, я и еще пятеро потенциальных жмуров, разведгруппа, мать-перемать... Рация не фурычит — осколком подавилась, единственный проход «чехи» под плотным огнем держат, сверху нам «цитрусовые» по ступеням катят. Ну все, Иван-дурак, хана тебе, думаю...

— Указывай курс, Андрей, — вклинился в монолог Прохоров.

«Сиерра» свернула с дороги к кооперативным гаражам, возведенным в самом начале восьмидесятых на месте некогда существовавшего здесь болотца.

— Крайний справа ряд, — подсказал Бушмин. — В самый конец, мой будет предпоследним.

— Гаражи охраняются?

— Была такая задумка, но не сговорились.

— Лады, лишние глаза нам ни к чему.