порядочный человек. Не всякий мог бы удержаться и не воспользоваться случаем переспать с девушкой, которая сама себя предлагает… Я сделала это десять лет назад и теперь расплачиваюсь.

Дэйв только молча вздохнул, и она решила перевести разговор на другую тему.

— Скажи, почему ты остался в Бриджвилле после того, как тебя избили?

— Я не мог бросить дело отца и уехал только после его смерти.

— А, ну да, ты же работал в его гараже и на бензоколонке, а. он страдал запоями. Я совсем забыла…

— Тебе и не надо об этом помнить.

— Ты был так предан ему. Наверное, тебе приходилось несладко? — с сочувствием спросила Кэтти.

— Сейчас я думаю только о тебе и Фрэнке.

Дэйву хотелось бить кулаками по матрасу, по стене, по скалам, только чтобы избавиться от распиравшей его ярости.

— Он поступил отвратительно, — спокойно сказала она, — но теперь я ему даже благодарна, ведь это подтолкнуло меня к разводу. Со временем мне удалось подавить в себе обиду и боль.

— Но ты закричала, когда я навалился на тебя!

— Это было слишком неожиданно, — пыталась оправдаться Кэтти. — Мне нужно было рассказать тебе вес раньше, но я не знала, как начать такой разговор. Нельзя же обсуждать подобные вещи за чашечкой кофе.

— Боюсь, ты никогда не сможешь забыть об этом.

— Так и есть. Но ты со мной так не поступишь, Дэйв. А теперь давай поговорим о другом. Расскажи мне о себе и о твоем отце, ладно?

— Нет.

Взгляд Кэтти вдруг стал колючим.

— Значит, ты будешь беседовать со мной только о моей личной жизни, а о своей будешь молчать? Прекрасно. И после этого ты хочешь, чтобы мы были вместе?

Дэйв не выдержал и выпалил довольно сердито:

— Я ни с кем и никогда не говорю об этом. И измениться не могу.

— Не можешь? Скорее, не хочешь, — уточнила она.

— Хорошо, не хочу.

Кэтрин вскочила. Никогда еще Дэйв не видел ее такой рассерженной. В гневе она была великолепна.

— Тогда не будем обольщаться, Дэйв, между нами ничего не может быть, — заявила она. — Я слишком хорошо знаю, каково жить с чужим человеком, и больше не хочу этого.

В глубине души понимая, что ведет себя глупо и недостойно, Дэйв все же продолжал:

— Все ясно. Ты считаешь меня вторым Фрэнком.

— Не передергивай! Я такого не говорила! — возмутилась Кэтти.

Дэйв понял, что они вот-вот не на шутку поссорятся. Собрав всю свою волю в кулак, он перевел дыхание и заговорил другим тоном:

— Разве так уж важно говорить о моем отце? Чем это поможет?

— Это докажет, что ты доверяешь мне! — воскликнула Кэтти.

— А ты в этом сомневаешься?

— Если ты будешь скрывать от меня свои проблемы и неприятности, о близости не может быть и речи. Нужно не бояться открыть свои слабости перед другим человеком и верить в то, что он никогда тебя не предаст.

— Я давно похоронил все, связанное с отцом, — процедил Дэйв сквозь зубы.

— Воскреси эти воспоминания, — настаивала Кэтти.

— Не понимаю, зачем тебе это нужно, — проворчал Дэйв, нервным жестом взъерошив волосы.

— Потому что мне нужно твое доверие. Я только что поведала тебе о самом ужасном, что со мной происходило, и хочу, чтобы ты поступил так же.

— Я не стану этого делать.

— Ты сам не понимаешь, что хочешь.

— Понимаю, — парировал он. — Я хочу заниматься с тобой любовью.

— Чудесно! — с иронией воскликнула Кэтти. — Но секс с человеком, с которым нет духовной близости, не доставит тебе удовольствия. Поверь мне, я знаю.

Дэйв понимал, что она абсолютно права, но ничего не мог с собой поделать. Как можно описать тот стыд, который он всегда испытывал из-за пьянства отца, издевательства мальчишек в школе, унижение, что терзало его всякий раз, когда он тащил Хаммонда-старшего домой. В детстве и юности самой заветной мечтой Дэйва было иметь нормального отца.

— Ты снова сравниваешь меня с Фрэнком, — с горечью сказал он.

— Возможно. — Кэтти передернула плечами. — Давай закончим этот разговор, он ни к чему не приведет. Я не знаю, как убедить тебя в том, что все это очень важно. Для меня. — Тут она строго посмотрела ему прямо в глаза. — Я не хочу видеться с тобой больше и изменю это решение, только когда ты поймешь, что так же уязвим и способен страдать, как и все остальные люди.

Расстроенный и напуганный таким поворотом событий, Дэйв воскликнул:

— Не торопись, Кэтти, ради Бога! Давай будем вместе.

— Не могу, — твердо возразила она. — Я не одна, Дэйв, у меня две дочери, которые неизбежно реагируют на наши с тобой отношения. Эми они в данный момент расстраивают, а Карен, наоборот, слишком быстро привязывается к тебе.

— Значит, если я буду вести себя хорошо, то получу сахар, а если нет, то буду отправлен в свою будку, как выдрессированная собачонка?

Кэтрин поджала губы.

— Ни мой отец, ни Фрэнк никогда не были откровенны со мной. И я больше ни от кого не потерплю такого.

Итак, это конец, подумал Дэйв и вдруг неожиданно для самого себя, язвительно заявил.

— Ты просто мстишь мне за то, что десять лет назад я дал тебе от ворот поворот.

Она побледнела.

— Как тебе могло такое в голову прийти?

На самом деле он так и не думал, но сказанного не воротишь.

— Я хочу сказать…

Кэтти прервала его:

— Отвези меня домой, Дэйв. Сейчас же.

— Ну вот, пожалуйста! — проворчал он. — Все вы, женщины, одинаковы: скажи мне то, расскажи это, и так до тех пор, пока всю душу не вытрясут из парня.

— Можешь хранить свою драгоценную душу при себе!

Выкрикнув это, Кэтрин бросилась вой из спальни, стремительно спустилась по лестнице и выскочила во двор. Дэйв догнал ее уже у машины.

Обратно они ехали молча, и, только выйдя из машины у своего дома, она бросила:

— Ты преподал мне хороший урок, Дэйв. Прощай.

И, не оглядываясь, пошла к двери подъезда.

Дэйв поехал домой, переоделся в спортивный костюм и отправился в парк. Там он бегал несколько часов до полного изнеможения.

В последующие три дня Дэйв работал как вол с раннего утра до поздней ночи, не позволяя себе ни на секунду расслабиться. Он был зол на весь мир.