Ее наглость поразила меня. Именно из-за нее, из-за ее упрямства мы попали в эту переделку. Если бы она уступила моим настоятельным просьбам, мы бы уже находились на борту «Дыхания Гора» и шли вверх по реке к Элефантине.

Тан поднял руку, требуя тишины, и мы стали прислушиваться к шуму вражеских колесниц, едущих по дороге у подножия стены. Чем ближе они подходили, тем яснее становилось, что это небольшой передовой отряд.

Внезапно визг колес прекратился, и мы услышали фырканье и стук копыт переступающих на месте лошадей, а потом голоса людей, говорящих на каком-то гортанном языке. Они находились прямо под нами по ту сторону стены. Тан снова тревожным жестом потребовал тишины. Но царевич Мемнон не был приучен сдерживать свои желания или молчать, когда ему не хотелось. Он услышал знакомые звуки.

— Лошади! — звонко закричал он. — Я хочу посмотреть на лошадей!

Тут же раздался резкий выкрик. Гиксосы отдавали приказы. Мы услышали звон оружия. Потом тяжелые шаги простучали по ступенькам каменной лестницы, и небольшой отряд врага помчался вверх.

Сначала из-за каменной балюстрады впереди нас появились только высокие шлемы, а потом и воины гиксосов в чешуйчатых кольчугах встали перед нами во весь рост. Их было пятеро, и они неслись на нас с обнаженными мечами, все — рослые мужчины с черными бородами, заплетенными красными ленточками. Один из них был выше остальных. Сначала я не узнал его, так как он по обычаям гиксосов отрастил бороду и украсил ее ленточками, да и забрало шлема скрывало половину его лица. Потом он вдруг воскликнул голосом, который я никогда не смогу забыть:

— Так это молодой Харраб! Я убил старого пса, а теперь прикончу и щенка.

Мне следовало бы знать, что вельможа Интеф наверняка в числе первых отправится вынюхивать пути к сокровищам фараона. Скорее всего, он мчался впереди основных сил гиксосов, чтобы первым оказаться в погребальном храме. Однако, несмотря на хвастливый крик, не бросился навстречу Тану, а взмахом руки приказал отряду колесничих поработать за него.

Тан снял с плеч царевича Мемнона и бросил его мне, как куклу.

— Беги! Я куплю вам немного времени.

И бросился вперед навстречу гиксосам, пока они не выбежали с каменной лестницы, и им не хватало места для свободных действий мечом. Первого Тан убил одним ударом, тем самым резким колющим ударом в горло, который ему всегда так удавался.

— Не зевай тут, — крикнул он мне через плечо. — Беги! Я не зевал. Однако понимал, что с ребенком на руках не выполню его приказ. С такой ношей мне не добежать до берега впереди преследователей.

Я шагнул на край насыпи и посмотрел вниз. Прямо под собой увидел две колесницы гиксосов. Лошади фыркали и переступали на месте. С колесницами остался только один человек, остальные побежали вверх по лестнице. Он стоял у голов лошадей, и все его внимание было поглощено двумя упряжками. Даже не заметил мою голову над парапетом.

Прижав к себе Мемнона, я перекинул ногу через парапет и спрыгнул вниз. Царевич испуганно вскрикнул, когда мы полетели на дорогу, где стоял колесничий гиксосов. Стена была высотой примерно четыре роста человека. Я наверняка сломал бы себе ногу, если бы не приземлился прямо на ничего не подозревающего гиксоса. Сила удара начисто сломала ему шею. Я услышал, как хрустнули позвонки, и он сложился подо мной, смягчив наше падение.

Я быстро вскочил на ноги. Царевич Мемнон орал что есть мочи от злости, страха и возмущения по поводу такого грубого обращения, но это было только начало. Я бросил его в ближайшую колесницу и посмотрел вверх на госпожу. Лостра глядела на меня с парапета.

— Прыгай! — закричал я. — Ловлю!

Ей и в голову не пришло колебаться. Она перекинула ноги через парапет с такой скоростью, что я даже не успел собраться, чтобы схватить ее. В полете короткая юбка задралась и обнажила длинные стройные бедра. Она ударила меня прямо в грудь и выбила воздух из легких. Мы повалились на землю.

Задыхаясь, я вскочил на ноги и помог ей подняться. Потом грубо толкнул ее к колеснице и крикнул:

— Держи Мемнона!

Лостра схватила его в тот самый момент, когда мальчишка собирался спрыгнуть с колесницы. Он все еще орал от злости и страха. Мне пришлось перелезть через обоих, чтобы схватить вожжи.

— Держитесь крепче! — Пара лошадей тут же подчинилась, и я ловко развернул упряжку под стеной. Одно колесо подпрыгнуло, перекатившись через убитого.

— Тан! — заорал я. — Сюда!

Тан вскочил на край парапета прямо надо мной, легко удерживая равновесие и парируя удары колесничих, которые вертелись вокруг него, как гончие вокруг леопарда, забравшегося на дерево.

— Прыгай, прыгай! — завопил я, и он шагнул с края каменной стены. Плащ волной вздулся за его плечами и головой, и Тан рухнул на спину левой лошади. Меч выпал из его руки и зазвенел на твердой земле, а сам он обхватил лошадь за шею и прижался к ней.

— Но! — закричал я лошадям и ударил их вожжами по задам. Они рванулись вперед полным галопом. Я повел их по проходу через поля, которые протянулись вдоль берега реки. Я видел паруса нашего флота на стрежне и мог даже разглядеть вымпел «Дыхания Гора» в этом лесу мачт. До берега оставалось полмили, и я бросил взгляд назад.

Вельможа Интеф и его люди сбежали вниз по лестнице. На моих глазах они взобрались на другую колесницу. Я выругал себя за то, что не сумел вывести из строя ее упряжь. Достаточно было перерезать несколько ремней, но меня охватил такой панический страх за госпожу и царевича, что я совсем забыл об этом.

Вельможа Интеф погнался за нами. Его колесница не проехала и сотни шагов, как я понял, что она гораздо быстрее той, которой управлял я. Тан висел на спине левой лошади и мешал ей бежать. Он был тяжелым мужчиной и крепко сжимал ее шею обеими руками. Его сковал страх. Казалось, впервые в жизни он по-настоящему испугался. Я видел собственными глазами, как Тан хладнокровно пускал стрелы из лука в несущегося прямо на него льва, но лошадь напугала его до смерти.