Не все воспоминанья, что висят Над нами, к нам приникнув, как одежда, Нас облекая в плащ, что выше Славы!' Перевод В. Брюсова (1924)
В той долине изумрудной, Где лишь ангелы скользят, Замок дивный, замок чудный Вырос – много лет назад! Дух Царицы Мысли веял В царстве том. Серафим вовек не реял Над прекраснейшим дворцом! Там на башне, – пурпур, злато, Гордо вились знамена. (Это было – все – когда-то, Ах, в былые времена!) Каждый ветра вздох, чуть внятный В тихом сне, Мчался дальше, ароматный, По украшенной стене. В той долине идеальной Путник в окна различал Духов, в пляске музыкальной Обходивших круглый зал, Мысли трон Порфирородной, А она Пела с лютней благородной Гимн, лучом озарена. Лаллом, жемчугом горела Дверь прекрасного дворца: Сквозь – все пело, пело, пело Эхо гимна без конца; Пело, славя без границы, Эхо, ты Мудрость вещую Царицы, В звуках дивной красоты. Но, одеты власяницей, Беды вторглись во дворец. (Плачьте! – солнце над Царицей Не затеплит свой венец!) И над замком чудным, славным, В царстве том, Память лишь о стародавнем, Слух неясный о былом. В той долине путник ныне В красных окнах видит строй Диких призраков пустыни, В пляске спутанно-слепой, А сквозь двери сонм бессвязный, Суетясь, Рвется буйный, безобразный, Хохоча, – но не смеясь! Перевод В. Брюсова (1924)
Есть свойства, бестелесные явленья, С двойною жизнью; тип их с давних лет, Та двойственность, что поражает зренье: То – тень и сущность, вещество и свет. Есть два молчанья; берега и море, Душа и тело. Властвует одно В тиши. Спокойно нежное, оно Воспоминаний и познанья горе Таит в себе, и 'больше никогда' Зовут его. Телесное молчанье, Оно бессильно, не страшись вреда! Но если встретишь эльфа без названья, Молчанья тень, в пустынях без следа, Где человек не должен ставить ногу,
