писал: «А на поле стрел, как нива стоит насеяна». В другой отписке, доказывая властям большую значимость присоединенных им к России земель, он использовал масштабные сравнения вроде таких: «А будет тот Амур вторая Волга», или: ¦А против всей Сибири будет та земля (Приамурье. — Г. Л.) украшена и изобильна».
Но особенно удавались Ерофею Павловичу те части его отписок, где он рассказывал о ратных подвигах своих товарищей. Так, в одной из них он пишет: «И в те стены проломные стали скакать те люди богдоевы, и мы, казаки, прикатили тут на горо-довое проломное место пушку большую медную, и почали ис пушки по богдойскому войску бита, и из мелково оружия учали стрелять из города и из иных пушек железных бита ж стали по них, богдойских людях… и они, богдои, от того нашего пушечного бою и от пролому отшатились прочь, и в та поры выходили служилые и вольные охочие казаки 156 человек в куяках на вы-ласку… И нападе на них, богдоев, страх великий… и покажися им сила наша несчетная, и все достальные бордоевы люди прочь от города и от нашего бою побежались врознь».
Из присланных Хабаровым с Амура отписок в подлиннике сохранились только вторая и третья. А о содержании первой мы узнаем лишь из ее пересказа в донесении якутского воеводы Францбекова, отправленном им в Сибирский приказ. Но администрация всегда стремилась знать о делах больше, чем сообщалось в отписках. Поэтому, в целях получения дополнительной информации или уточнения фактов, она нередко прибегала к опросам людей, что-либо знавших об Амуре, Хабарове и его экспедиции. Материалы таких расспросов, или расспросные речи очевидцев, составили еще одну группу очень интересных и ценных исторических источников о Ерофее Павловиче. Расспросные речи записывались в Сибирском приказе, приказных избах сибирских городов и даже на Амуре, непосредственно в отряде Хабарова. Их много, и они служат прекрасным материалом, дополняющим отписки Хабарова и позволяющим взглянуть на события глазами его товарищей и сослуживцев. Например, в 1652 г. все участники похода были опрошены прибывшим на Амур московским дворянином Д. Зиновьевым. Их расспросные речи, составившие целый свиток, содержали коллективное опровержение обвинений в жестоких действиях, якобы совершенных Хабаровым.
Ерофей Павлович прожил долгую жизнь. Он встречался с разными людьми, выполнял всевозможные поручения, много трудился. Человеку из народа, ему пришлось испытать несправедливость и грубый произвол властей. И тогда он не молчал, а выражал свой протест в челобитных — документах, содержащих просьбы и жалобы.
Его дважды разорил якутский воевода П. Головин, и дважды Хабаров писал на него жалобы в Сибирский приказ. В них Ерофей Павлович доказал допущенную по отношению к нему несправедливость и добился указа о возмещении незаслуженно понесенных убытков. Возмущаясь действиями московского дворянина Зиновьева, Хабаров писал челобитные в Енисейске, Устюге Великом, Москве и через суд заставил московского дворянина вернуть часть присвоенного им имущества. Долгое время Хабаров жил в разлуке с семьей. О ее составе и судьбе мы также узнаем из его челобитных. Но особенно интересны и обстоятельны его просьбы об организации экспедиции в Даурию, а позже — о разрешении вернуться туда. Они рисуют главные вехи его похода и с полной очевидностью раскрывают в Хабарове патриота, не пожалевшего своих средств, сил и жизни для осуществления важного государственного дела. Однако поход и действия Хабарова вызвали не только положительные отзывы современников, но также и доносы. Жаловались те, кто так или иначе понес от него убытки, престиж кого он ущемил. Например, дьяк П. Стеншин, люто ненавидевший Хабарова и его покровителя воеводу Францбе-кова, написал донос, в котором постарался изобразить их деятельность только с отрицательной стороны. Стеншин добился своего: навлек сыск на Францбекова и спровоцировал жалобы на Хабарова. Когда-то этот оговор и донос заставили переживать и страдать Ерофея Павловича. Но в наше время критическое осмысление и использование материалов доноса позволяют опять-таки гораздо шире и многограннее осветить деятельность знаменитого землепроходца и увидеть трудности, которые ему приходилось преодолевать.
Не осталась безучастной к экспедиции и Москва. Из Сибирского приказа в Восточную Сибирь «наскоро» направлялись гонцы с грамотами о награждении участников похода, о производстве розыска злоупотреблений воеводской администрации, о пресечении побегов населения на Амур, о наборе ратных сил в Даурию.
Амурский поход, ставший главной вехой в судьбе Хабарова, занял не более 4 лет. До похода в Приамурье жизнь Ерофея Павловича в основном заполняли промыслы, земледелие и торговля, а по возвращении с Амура к этим занятиям добавилась еще и служба. Эти стороны биографии Хабарова восстанавливаются по таким документам, как отводные; вкладные, жалованные, проезжие памяти, судебные приговоры и др. Не будет преувеличением сказать, что ни один из сибирских землепроходцев XVII в. не оставил после себя такого множества разнообразных документов, как Хабаров. Сейчас они рассредоточены среди других архивных материалов. Но если бы кому-нибудь из исследователей предоставилась возможность собрать их вместе, то получился бы солидный документальный фонд землепроходца Ерофея Павловича Хабарова.
Впервые значительные находки источников о Сибири были сделаны Г. Ф. Миллером в канцелярских архивах сибирских городов, куда он попал как участник второй Камчатской экспедиции 1733–1743 гг. В течение 10 лет Миллер выявлял, копировал, а затем вывез в Петербург колоссальный фонд, получивший название «Портфелей Миллера». В нем оказались материалы, об обследовании русскими земель по Амуру, экспедиции Хабарова и присоединении Приамурья. Опираясь на них, Миллер написал первую работу о Хабарове — «История о странах при реке Амуре лежащих, когда оные состояли при Российских владениях». Бе публикация появилась в 1757 г. в 5-м томе «Ежемесячных сочинений к пользе и увеселению служащих», редактором которых был сам Миллер. Эти же материалы о Хабарове по сочинениям Миллера использовал И. Э. Фишер в своей «Сибирской истории», вышедшей в свет в 1774 г.
Что же касается источников о Хабарове, найденных Миллером в сибирских архивах, то ученым и широкому кругу читателей они стали известны только через 100 лет благодаря их публикации, предпринятой правительственными комиссиями, научными обществами и журналами. Первым целую серию документов об экспедиции Хабарова опубликовал в 1840 г. «Журнал для чтения воспитанникам военно- учебных заведений» (т. 27, № 105). Начиная с 1842 г. эти же источники и ряд других материалов были опубликованы Археографической комиссией в «Актах исторических» (т. IV за 1842 г.) и в «Дополнениях к Актам историческим» (т. II за 1846 г., т. III за 1848 г., т. IV за 1851 г., т. V за 1853 г.).
Во второй половине XIX в. экспедиция Ерофея Павловича Хабарова получила освещение в фундаментальном труде С. М. Соловьева «История России с древнейших времен», а также в работах других авторов.
В конце XIX в. в фонде Сибирского приказа архива Министерства юстиции историком-архивоведом Н. Н. Оглоблиным были обнаружены подлинники документов, копии с которых сделал в свое время Миллер, а также многие ранее неизвестные материалы о Хабарове. О своей находке Оглоблин сообщил историку Н. П. Чулкову. Последний на основе этих источников написал небольшую статью «Ерофей Павлович Хабаров — добытчик и прибыльщик XVII в.», опубликованную в журнале «Русский архив» за 1898 г. После революции к теме о Хабарове обратился известный советский историк С. В. Бахрушин, который написал популярную работу «Казаки на Амуре», вышедшую в 1925 г.
Нужно сказать, что в дореволюционной историографии и в исследованиях 20—30-х гг. XX в. акт присоединения Сибири и ее отдельных регионов, в том числе и Приамурья, трактовался как завоевание. Это было связано с тем, что историки еще очень слабо представляли себе хозяйственную сторону освоения русскими Сибири и их действительные отношения с аборигенами (местными жителями). Они уделяли главное внимание действиям правительственных отрядов. А значение отдельных столкновений местных жителей с русским населением необоснованно преувеличивалось.
Начиная с 40—50-х гг. XX в. советские историки обратились к изучению промысловых, земледельческих, торгово-ремесленных занятий русского населения Сибири и его контактов с аборигенами. Благодаря работам С. В. Бахрушина, В. И. Шункова, А. П. Окладникова, В. А. Александрова, А. А. Преображенского, 3. Я. Бояршиновой, Ф. Г. Сафронова, А. Н. Копылова, О. Н. Вилкова, Б. О. Долгих и др. раскрыт подлинный процесс присоединения Сибири. Главным содержанием этого процесса, выражаясь словами В. И. Ленина, стало освоение Сибири как «хозяйственной территории».
Указанное положение целиком относится к Приамурью, но с учетом того, что его присоединение и
